–
Однако, какие страсти! – и захохотала. Смех постепенно перешёл в
плачь, и я прорыдала на плече у бабули Аглаи весь вечер, пока не
уснула.
Утро
начинается не с кофе, утро начинается не с чая, утро начинается с
кота. Геша сел мне на грудь и, кажется,
проломил её. Потому как далее
нормально дышать стало невозможно.
– Геофаний, слезь с девочки – задавишь же!
Грозный
голос Аглаи согнал кота с насиженного места, отчего,
наконец-то, смогла свободно
вздохнуть. Сев на постели, недоуменно оглянулась. Обстановка показалась мне
знакомой – не мой
дом, конечно, но бывать здесь
с тёть Зиной доводилось не раз.
Удивляло
лишь то, что всё вокруг двигалось: горшки на полках подскакивали,
венички сушеной травы, подвешенные под потолком, болтались из
стороны в сторону. Утварь на полках звенела, но ничего не падало,
ничего не валилось. Хотя дом ходил ходуном.
От такого
зрелища я подскочила и чуть не рухнула от очередного толчка.
Ухватившись за деревянный стол, испуганно выдохнула:
– Что
происходит?
Аглая, сидя
у печи, подняла голову от шитья отвечая.
– Домой идём. Чего уж здесь странного.
С трудом
доковыляв до окна, чуть
не заорала. Деревянный дом, который, как я помню, когда-то плотно
стоял на земле, сейчас шагал по лесу. Казалось, деревья словно
расступаются на его пути, убирают ветви и, похоже, смыкают их за нами. Это было настоящее
волшебство. С немым удивлением оглянулась на Аглаю, а она,
внимательно посмотрев на меня, неодобрительно хмыкнула и
отвернулась.
– И чему
тебя моя сестра учила? Чего умеешь?
Грустно
вздохнув, я уселась на стул, задумчиво глядя в окно.
– Ничему
особенному. Я ничего не умею.
Ведьма
снова хмыкнула и заговорила.
– Я
говорить буду, а ты слушай да не перебивай. Сейчас в Северный Лес
нагрянем, наследство твоё заберём, лесных духов подчинять станем. Лес совсем
прохудился, запустел и порос болячками да мхом. Совсем обленились
лесные без хозяйки-то, – я испуганно втянула воздух. – Помогу тебе, чем смогу. Да
только стать хозяйкой лесов северных тебе мало поможет. Дед твой,
по батюшке, видно сильно нуждается в наследнице.
Едва я
открыла рот чтобы спросить, как ведьма заворчала
недовольно.
– Не
перебивай окаянная, – недовольно выдохнула она. – Поешь. Стынет всё. За
стол садись, да поживее!
Наверное, у
всех жителей этого мира язык развязывается только если кто-то
начинает есть.