– Спасибо, но у нас еще много других дел в Вашингтоне. Нельзя терять ни минуты. – Яцци протянул руку.
Кроули не верил своим глазам. Они уходили – вот так, твердо стоя на своем.
Он поднялся с кресла и, не чувствуя пальцев, пожал руку каждому по очереди. А когда за гостями закрылась огромная дверь розового дерева, без сил привалился к ней. В груди у него бушевала ярость. Явились, будто свалились с Луны… Не предупредив о своем визите ни письмом, ни телефонным звонком – никак. Запросто вошли, дали от ворот поворот и удалились. Как будто послали куда подальше. Еще и намекнули на то, что он их дурачит! И это после четырех лет сотрудничества и такой старательной обработки конгрессменов! Он, можно сказать, озолотил их – и что получил взамен? Пинок под зад! Прощай, ты больше нам не нужен… Ну, нет. На Кей-стрит подобное недопустимо.
Кроули выпрямился. Сдаваться после первого удара было не в его правилах. Он намеревался драться до последнего. Каким образом? В его мозгу уже намечался план.
Перейдя во внутренний кабинет, он заперся на ключ и достал из нижнего ящика в письменном столе телефонный аппарат. Этот номер был городской, зарегистрированный на имя чокнутой старушки, проживавшей в доме престарелых, что располагался в соседнем здании. Счета оплачивались с помощью ее кредитной карты, о существовании которой бабуля даже не подозревала. Этим телефоном Кроули пользовался лишь в экстренных случаях.
Нажав на первую кнопку, он замер, внезапно окутанный воспоминаниями. Букер приехал в Вашингтон много лет назад, юным парнишкой, исполненным надежд и замыслов… Ему сделалось горько. Но горечь тотчас ушла, смытая новой волной злобы. Не время становиться жертвой собственной слабости.
Он набрал номер.
– Я хотел бы побеседовать с преподобным Доном Т. Спейтсом.
Разговор получился коротким и теплым. Кроули опустил трубку, чувствуя себя победителем. Не позднее чем через месяц сегодняшние голодранцы-всадники снова явятся в этот офис и будут умолять его возобновить переговоры.
В предвкушении новой встречи его влажные, будто резиновые, губы тронула довольная улыбка.
Уайман Форд смотрел в иллюминатор. «Сессна Сайтейшн», сделав вираж над горами Лукачукай, пошла на посадку. Ред Меса поражала воображение. Казалось, это остров в небе, окруженный со всех сторон скалами из желто-красно-шоколадного песчаника. Форд глядел вниз, не отрывая от пейзажа глаз. Когда сквозь образовавшуюся в тучах дыру на столовую гору устремился солнечный свет, показалось, что она запылала. Форд будто снижался к затерянному миру.