– Преподобный Спейтс, безмерно рад снова вас видеть. – Кроули протянул руку.
– И я вас, мистер Кроули.
Лоббист опустился в кресло, взмахнул полотняной салфеткой, сложенной в виде веера, и расстелил ее на коленях.
К столику неслышно подплыл официант.
– Чего желаете выпить, джентльмены?
– «Семь и семь», – сказал преподобный.
Кроули поморщился, радуясь, что они встретились в таком месте, где не обитало его знакомых. От Спейтса разило «Олд Спайсом», а его бакенбарды были слишком уж длинные. В действительности он выглядел на двадцать лет старше, чем на телеэкране. Его лицо покрывали пигментные пятна, кожа была красная с синеватым отливом, как у всех любителей выпить, а оранжевые волосы жутко горели в неярком свете лампы. «Как столь известный человек может расхаживать со столь убогой прической?» – мелькнуло в мыслях Кроули.
– А вы, сэр?
– «Бомбейский сапфир» с сухим мартини. Принесите его, как только смешаете.
– Непременно, джентльмены.
Кроули изобразил на лице дружелюбную улыбку.
– Смотрел вчера ваше шоу. Вы были великолепны!
Спейтс кивнул, похлопывая по столу пухлой рукой с профессионально обработанными ногтями.
– Мне помог Господь.
– Я вот все раздумываю: откликнулся ли народ на ваш вчерашний призыв?
– Разумеется, откликнулся. За последние двадцать четыре часа на электронный адрес в мой офис пришло восемьдесят тысяч писем.
Кроули помолчал.
– Восемнадцать тысяч?
– Нет, сэр, – ответил Спейтс. – Восемьдесят.
Букер ошеломленно моргнул.
– От кого же? – спросил он, опять немного помолчав.
– От зрителей, конечно.
– Наверняка вы не рассчитывали на подобный успех? Или я ошибаюсь?
– Не ошибаетесь. Но мое вчерашнее выступление задело их за живое. Впрочем, ничего удивительного тут нет. Когда правительство пускает собранные с населения деньги на то, чтобы доказать, будто Господь лжец, христиане, несомненно, бунтуют.
– Да, само собой. – Кроули снова растянул губы в улыбке. Восемьдесят тысяч! Узнай об этом хоть самый храбрый конгрессмен, тотчас перепугается до смерти.
Официант принес напитки, и Кроули подождал, пока он не удалится. Спейтс схватил запотевший стакан и сделал жадный глоток.
– Перейдемте к вопросу о судьбе «Вечерних часов» и прочих моих дел.
– Да, конечно. – Кроули похлопал по пиджаку в том месте, где с внутренней стороны располагался карман. – Все, что вас интересует, при мне.