Дар Оляны в чём-то и правда был схож с подобными способностями,
хотя кому Дар, а кому-то и нет. Проявился он рано: ей около восьми
было, — и до поступления в школу она не считала свои способности
чем-то ужасным, да и проявлялись они тогда редко — возможно,
потому, что редко про неё говорили, или потому, что не выходила она
в Явь. А вот потом… Хлебнула Оляна своего Дара полной ложкой. Эх…
если бы только хорошее говорили, а то ведь… всякое. Хорошо ещё,
если она просто разговаривала с кем-то, это не дублировалось этим
странным Даром. Иногда, особенно когда удавалось расслышать
очередные гадости от одноклассников, Оляна думала, что лучше бы ей
достался Дар, как у Ожеги: та могла синяки и ранки излечивать
простым прикосновением ладони, это точно от мамы-Анны ей досталось,
ну и ещё взгляда её боялись. За это Ожегу Горгоной в классе
прозвали — что называется, не в бровь, а в глаз: бабушка Ожеги и
правда была из Рода Горгонов, и у тёток её тоже их дар
«окаменения», то есть парализации, проявился — те считались
горгонами, а не юдваргами, потому что при обороте у них только
волосы в змей обращались. Кровь горгон сильна, но гораздо чаще
проявляется у женщин, чем у мужчин. Так что папа-Боеслав был
стопроцентным юдваргом, как и его отец — дедушка-Огнеслав, а Ожега
унаследовала настолько пронзительный взгляд, что мало кто из людей
мог его выдержать.
К тому же глаза у Ожеги были разноцветными, один карий, а другой
гораздо светлей: какой-то зелёный с голубым пятном. Хотя это уже
было личной особенностью сестры: у других горгон, про которых знала
Оляна, глаза были полностью карими. А вот у их родовой линии —
голубые. Да и у дедушки-Огнеслава и папы-Боеслава глаза точно были
светлые, то ли серые, то ли зелёные.
Оляне даже Дар Озары нравился больше: та могла руку в костёр
засунуть и не обгореть, словно саламандра какая, хотя саламандр в
их роду не водилось: наоборот, по бабушкиной линии одни русалки с
водяными. Даже тётя Блага — родная сестра папы-Богдана и
папы-Благомира, про которую Оляна только слышала, — после инициации
превратилась в «речного дракона», то есть буквально состояла из
воды, и чуть не потеряла свою сущность в процессе. Да и потом
предпочла отправиться к своему деду Дунаю и наслаждалась свободой,
не превращаясь в человека десятками лет. Бабушка Зина говорила, что
Блага пока не встретила того, ради кого бы ей захотелось менять
истинную форму. Чего-то подобного опасалась и Оляна. Всё же
существовала вероятность, что и она станет не юдваргой, как папа с
братьями, а кем-то из водного народа: всегда её тянуло к воде, да и
Дар этот. Озара ещё свечи или любой другой огонь могла потушить. А
ей вот досталось чужие разговоры да наветы слушать, словно своих
мыслей в голове не хватает.