- Я в город собираюсь, машину приготовь и остаешься за старшего,
как понял?
- Понял тебя Бурый, через час все будет!
Прихватил шампунь, полотенце и пошел в душ – бак с водой и дырка
с чопиком, вода за день так нагрелась - кипяток, свариться можно,
пока долил холодной, пока искупался, собрался – час прошел. Темнеет
тут рано и быстро, как будь-то, выключателем щелкнули – экватор
рядом, до темени надо быть в городе, а обратно можно со сранья в
смысле утром. На переднее сиденье закинул броник с автоматом – на
всякий случай, так то вроде здесь не шумят, но иди - знай. Засунул
в набедренную кобуру 92-ю "Беретту" на левое бедро Ка Бар, на
поломанный многократно нос нацепил очки Рей Бен – понты наше все, к
поездке готов. Добрался, как и планировал засветло, нашел
миссионеров, быстренько сторговался, угостился пивом и с хорошей
сигарой в зубах пошел охмурять "шершель а фамов". Я, как все бывшие
советские люди, на французском знаю только фразу Кисы Воробьянинова
"же не манж па сис жур" и еще ля мур, ту жур. Но видимо брутальный
вид и обаяние лысого как бильярдный шар наемника сделали свое дело.
Миниатюрная француженка согласилась составить мне компанию за
ужином, плавно перетекающим в завтрак. Она пила прихваченный у них
же "Мартини", а я запивал не дурно приготовленное с грибами мясо
кукурузным "бурбоном". Вечер перестал быть томным, когда
нарисовались мои "братья по оружию", то ли хорваты, то ли албанцы в
количестве пяти единиц. Было видно, что они на взводе и продолжают
себя накручивать – готовятся. Дальше все как у людей, слово за
слово, х… членом по столу, двоих я отправил в нирвану на кулачках и
вырвался на "оперативный простор" к машине хотел добежать, там
автомат. Нет, не судьба, прилетело в спину как кувалдой, кувыркнуло
через левую руку. Дальше тело работало самостоятельно, на вбитых
рефлексах – Беретта оказалась в руке, патрон там всегда в
патроннике, последнее, что запомнил это вставшая на ствольную
задержку рама, а значит, все пятнадцать патронов отстреляны. Свою
пулю я не почувствовал, ну что же не плохой финал, ушел как и хотел
с оружием в руках – это была последняя связная мысль.
Мне рассказывали ребята, заглянувшие за "порог", что в момент
перед смертью накрывает дикий кайф, эйфория, приступ вселенского
счастья. Ученые говорят, что отмирание нейронов головного мозга
освобождает весь эндорфин, который мозг сам и вырабатывает. Не
знаю, но подобного удовольствия я никогда раньше не испытывал, меня
просто утопило в радостных эмоциях, действительно – блаженство.
Расслабленность и нега ощущались каждой клеточкой тела…стоп –
какого тела? У меня не должно быть тела, я умер и очень хорошо это
помню. Вот и кайф стал пропадать, как же было замечательно, начинаю
сочувствовать наркоманам. Может в этом и секрет, меня нашпиговали
морфином или еще какой гадостью и меня так прет не по-детски.
Я попытался открыть глаза и на удивление, это очень легко
получилось, тут же послышался писк какого - то прибора – "все -
таки реанимация"- опустив взгляд как можно ниже, удалось разглядеть
дыхательную маску. Шевелиться не пытался, наверное, из страха, что
окажусь паралитиком – нет "такой хоккей нам не нужен". Где то
открылась дверь и послышались быстрые шаги, затем еще кто-то
пришел, но я уже ничего не соображал, похоже опять чем-то укололи.
Мелькали, какие-то тени, я бежал по каким-то коридорам, лестницам,
переходам потом меня подхватили огромные, теплые и крепкие руки,
наступила тишина и покой.