Самолет естественно частный, был очень похож на Гольфстрим и
принадлежал Танечке – мало ли, вдруг понадобится за помадой
слетать. Что собственно я ей и высказал, в ответ она фыркнула,
правда беззлобно:
- Завидуешь! Завидуй молча, - выставила напоказ свои длиннющие
ноги, а поймав мой взгляд, с довольной улыбкой отвернулась к
иллюминатору.
С борта самолета заказали машину из самого крутого отеля типа
"Мариотт", в котором был забронирован "чердак" на все время сессии.
Осмотр апартаментов дефектов не выявил, все было безупречно, а
сработавшая на входе в гостиницу тревожная сигнализация и скорость,
с которой прибыла спецгруппа, вселяли надежду на безопасность.
Полиция от меня отстала быстро, только проверила разрешения и
документы, а мы, позавтракав, отправились в университет. Там
побродили по старинному зданию, зашли в деканат, познакомились с
ректором, посетили еще пару кабинетов в разных корпусах и
направились в город. Всю дорогу я ловил на себе завистливые
взгляды, Таня держала меня под руку и прижималась по любому поводу
и без такового. Целый день мы бродили по магазинчикам,
ресторанчикам и разглядывали местные красоты. Вулкан был на месте,
мусор вывозился, а наркотики не продавали на каждом углу, так что
все отличия были в пользу Тревона, а в остальном – похож на тот
Неаполь, который я посещал когда-то.
Вечером после ужина мы остались вдвоем, и случилось то, что должно
было случиться. Кто в большей степени проявил инициативу, судить не
берусь, но я на руках отнес ее из джакузи на широченную кровать,
где мы растворились друг в друге, ни о чем не думая, и не в чем
себя не сдерживая. На следующий день мы никуда не пошли, еду с
напитками нам носили в номер, а дышал я только ей. Давно мне так не
сносило башню, а скорее всего никогда. Она нравилась мне вся от
кончиков пальчиков на ножках до кончиков волос, я млел от ее
запаха и возбуждался от звука ее голоса. Мне нравилось, что в ней
не было жеманства и ложной стеснительности или скромности, она
знала что требовать, брала все сполна, точно так же отдариваясь в
ответ. Сумасшествие пошло на убыль к исходу третьих суток, когда
обессиленные мы провалились в сон, а пришли в себя только спустя
пятнадцать часов.
- Вот ответь мне Ал, стоило ли доводить девушку до такого
остервенения? – сладко потянувшись, спросила Таня, подставляя для
поцелуя свои чуть припухшие губки.