— Опустить оружие! — крикнула офицер, продолжая этот театр.
Солдаты вокруг выполнили приказ в смятении, они-то не знали, что
у суки всё под контролем. Она стояла и «смело» смотрела опасности в
лицо, а потом молниеносно дёрнула с пояса огнестрел. Раздался звук
разгоняющейся пули, мне показалось я даже заметил, как раскалился
ствол. Рука парня с пистолетом разлетелась на куски, он закричал,
хватаясь за культю — пуля оказалась разрывная.
— Решил поиграть со мной, щенок?
Она подошла ближе, встала над ним, перезарядила оружие и
выстрелила ещё раз. Вторая рука, в этот раз по локоть, отлетела от
тела. Несчастный лежал и кричал, за этим последовала очередная
пуля, теперь в ногу. Пленник замолчал, просто в шоке глотал воздух.
Последний выстрел ударил в голову, разрывая её, и дымящийся ствол
упал на изувеченное тело.
— Свободны, девку в мой вагон.
Солдаты стали расходиться, возвращаясь к монопути, рядом с нами
остался молчаливый Киттер. Теперь я, кажется, понимал почему он
смотрит на женщину с опаской. Приходило осознание — как менталисты
могли сломать его брата. Ему от особой службы похоже досталось не
меньше — он так и не переборол этот страх. Я видел его состояние —
дышит часто и тяжело, спина в холодном поту, но сделать ничего не
может.
Словно овцематка на бойне, не иначе.
Она молча посмотрела не него, и Кит просто сделал несколько
шагов назад. Подождал и развернувшись двинулся за солдатами. Через
пару минут, когда мы остались одни, давление наконец пропало.
— Йени, я подам жалобу. — смотрел на неё исподлобья, поднимаясь.
— Вы не имели права, вы садист, я добьюсь чтобы...
Удар в живот прибил меня к стволу. Она оказалась совсем рядом,
схватила за шею, прижимая к дереву, сказала шёпотом:
— Думаешь всё видел и всё знаешь, думаешь тётушке своей скажешь,
да, мальчик? — сжала шею так, что в глазах появились звёздочки. —
Не обещай того, что не исполнишь...
— До... Им-пе-ра-то-ра... До-й-ду... Е-с-л-и... Надо... Будет...
— прошипел уже я.
Упал, схватился за шею тяжело дыша. Рядом так и сидела подруга,
её похоже женщина держала своим разумом. Такой силы менталиста я
возможно и видел, когда-нибудь, но в качестве врага ни разу. Она
распростёрла над нами руку, снова почувствовал, как печати будто
зашевелились. В этот раз понял, что она делает — запрещает нам
распространять информацию о том, что случилось. Теперь мы можем об
этом сказать старшим офицерам особой службы, и то только тем, у
кого есть похожие печати.