Следующие события помню с большим трудом. Перед глазами бились
мехи, взрывалась земля, я несколько раз терял сознание и снова
приходил в себя. В какой-то момент нащупал на поясе флягу с живой
водой и вылил ее на лицо. Стало немного легче, но слух не вернулся.
Только жуткая головная боль и шум в ушах.
Кто-то склонился надо мной и пытался что-то объяснить, но я
совершенно ничего не понимал, а потом по телу разлилось приятное
тепло, и я, наконец, уснул. Не знаю сколько прошло времени, когда я
пришел в себя. Лишь снова почувствовал легкое покалывание и тепло.
Поймал себя на мысли, что практически не чувствую боли. Зато явно
ощущал легкие прикосновения женских рук.
— Полина? — открыл глаза и увидел перед собой девушку в
черно-белых одеяниях. Ее голова была покрыта, и длинные русые
волосы лишь слегка выбивались из-под платка.
— Простите, я не Полина, — смутилась девушка, и на ее щеках
заиграл румянец. — Лежите неподвижно, я еще не закончила.
— А где мы находимся? Что с остальными?
— Простите, я не могу ничего знать. Вас привезли вчера вечером с
большой потерей крови, простреленной ногой и контузией. С помощью
дара мне удалось привести ваш слух в порядок, но вот нога... Я пока
бессильна.
Девушка виновато закусила губу и бросила быстрый взгляд на ногу,
которая скрывалась под одеялом. Стоп, а где моя одежда? Сейчас я
был в однотонном хлопковом халате на голое тело. Надеюсь, меня не
видели врачи и медсестры в неглиже.
— Простите, у меня много пациентов, нужно идти. Надеюсь, я
смогла вам помочь, и вы не будете чувствовать боль. Я подойду к вам
позже, но если вдруг срочно понадобится моя помощь, всегда можете
позвать.
Девушка поднялась и поспешила в конец коридора.
— Простите, а как вас зовут?
— Елизавета, — отозвалась девушка и снова густо покраснела.
Девушка умчалась, а я нашел в себе силы, чтобы подняться на
локтях и осмотреться. Судя по всему, я находился в госпитале.
Койки, расставленные в ряды, просторная комната и высокие потолки.
Идеально белые потолки, которые навевают на мрачные мысли, когда
только открываешь глаза. В моей палате еще одиннадцать таких же
раненых, как и я, а рядом на койке восседает Буров. Его правая рука
перевязана, а сам он довольно ухмыляется.
— Очухался, наконец? Как слышно, Архипов?
— Нормально...
— О, значит, подлечили слух, а то думали, что так и останешься
глухим на оба уха. Ну вы и выдали, конечно! Откуда вам только
пришла идея захватить польскую батарею? Наши мехи, когда ворвались
на поляну, по первой вообще не поняли что происходит.