буду ничего читать. Отвалите от меня обе. Вы все меня достали.
Покажи
мне мою спальню,- отдал приказ Федор. А я смотрела только на
дочь. На
ее ресницах повисли хрустальные слезинки, и губки скривились.
Сонечка
едва сдерживала рыдания.
- Борис, сейчас полдень. Я понимаю, что ты еще не пришел в себя
до
конца, но в этом доме есть правила,- мой голос звенел от
напряжения, и
Соня даже плакать передумала. Я никогда не повышаю голос дома –
это
правило. А сейчас я отступила от него, точнее я отступила от
всех своих
правил притащив в дом чертова мерзавца. – Ты будешь читать с
дочерью
книгу, будешь чинить краны, иначе просто проваливай. Мы
прекрасно
жили без тебя эти годы. И дальше проживем.
- Куда? – приподнял бровь Караваев. – К матери в деревню? Или у
меня
есть еще более шарахнутые родственнички?
- Соня, иди подготовь книгу, я сейчас сварю какао,- легонько
подтолкнула
я свою девочку, и она убежала в детскую, таща за ухо своего
Зюнзюка.-
Нет, Боря, тебе и в деревне не будут рады. Там не любят
подонков,
которые по пьяной лавочке устраивают пожар и портят девок. Так
что
читай книги, дорогой. Это лучше, чем спать в картонной коробке
под
мостом. И вот еще что, сладенький, если наша дочь проронит еще
хоть
одну слезинку по твоей вине, я устрою тебе такой кардебалет на
льду, что
сон в коробке покажется тебе раем. Ты, кстати, помнишь, что у
нее завтра
день рождения?
- Не помню, и постараюсь забыть этот ад снова. Я пока не понял,
что тут
происходит, но обязательно это выясню. И тогда за твою
корпулентную
шкурку я не дам гнутой полушки,- прорычал Федя- Боря. И мне
наконец –
то стало страшно по-настоящему. И он это почувствовал, я
уверена. Звери
всегда чувствуют аромат страха.
- Халат возьми, я тебе приготовила,- вздохнула я и пошла варить
какао.
Что-либо предпринимать уже поздно. Теперь куда кривая выведет. Я
уже
жалела, что не прислушалась к умным советам Глашки. Но, поздно
пить
Боржоми, когда почки отвалились.
- Я надеюсь ты его простирнула после себя? - брезгливо сморщился
этот
скот.
Краваев
- Е –ха –ли мед-ве-ди,- я смотрел за пальчиком, бегущим по
строчке, как
зачарованный. И не слушал, то что щебетало это мелкое
существо.
Странно, но сейчас мне было спокойно, как никогда. Горящая в
груди, как
уголь в печи, ярость отступила.- Пап, у меня получается читать,
и вот.