«Не хочешь ли поговорить об этом с
отцом?»
– Не-а. Не хочу. Мне именно твоё
мнение интересно, потому как твоё положение удобно для суждений по
теме. Ты ведь и вольным магическим зверем была, и вроде как
проклятие разума тебя коснулось. Ты можешь судить… или нет?
«Ты и сам это можешь. Сколь понимаю
я, это странное проклятие, которое можно назвать и благословением,
не сразу клеймит ваш род. Младенцы человеков, как птенцы наши, не
знают ни сравнений, ни сомнений, ни зависти. Едят, когда голодны,
спят, когда сыты, орут, когда им что-то не по нраву. Вполне себе
звери».
– Ты на младенцев не моргай, – Мийол
отхлебнул из бутыли ещё немного. – Ты говори за себя. Прав Уленгин
или нет? А верней – в чём он скорее прав, а в чём не особо так
чтобы?
«Историю трудов его ты изложил, не
поленился. Но вот историю причин, по которым сюда припёрся, умостил
своё место-под-хвост-но-без-хвоста на спине Зунга и задаёшь мне
вопросы, ты пропустил. Восполни недостаток, уже-не-птенец».
– Ага. Контекста хочешь, Эшки? Будет
тебе контекст.
…даже если бы Ригар не помог с
раскладыванием по полочкам, призыватель справился сам – да и чего
там справляться-то? И так ясно: сравнительное безделье во время
полёта способствует рефлексиям (которые не всегда полезны, тут
Уленгин точно прав!). Более ранний совет отца, что подтолкнул
выплеснуть накопившееся напряжение с помощью сочинительства, помог
– но ведь и само сочинительство, и особенно публичное представление
сочинённого дополнительно ездили по колее тяжёлых воспоминаний. Да,
раз за разом возвращаясь к ним, Мийол словно бы старил их. Снижал
накал переживаний. И уже во время перелёта из Даштроха к Баалирским
рифам ощущал то, что Ригар называл катарсисом, а Эсхарий
Ларенский – очищением.
Да, не отомстил.
Да, всего лишь выжил. И, кстати,
вытащил аж двоих разумных вместе с собой.
Да, от воспоминаний о том, как
пришлось добивать беженцев – практически своей рукой добивать,
призыв ведь просто покорный воле инструмент! – в груди до сих пор
что-то сжималось и переворачивалось. Без боли, но лучше бы с нею.
Или не лучше. Или… но он выжил.
А для выжившего всегда есть будущее,
выбор и надежда.
Проблема в том, что ситуация в
настоящем тоже… м-да. Видимо, неспроста мучили его всю дорогу
малоприятные предчувствия (накладывающиеся на воспоминания, чтоб им
в Подземье провалиться, к нагхаас!). От предстоящих переговоров с
Кордрен хорошего не ожидалось… но остальные-то? Рикс, Эонари,
Севелад, Иривой? Небольшая толпа кланнеров, включая Финнирда
ян-Стаглорен, и куда большая толпа местных… они-то ведь вроде бы на
его стороне?