– А… – Рикс вскинул голову и открыто
приобнял Эонари. С некоторым вызовом посмотрел в глаза командиру. –
А это наше решение?
– Любое – значит любое, – Мийол
кивнул. – Цепляться за старое я не стану… и, кстати, вам не
советую. Как говорится, «передавишь – поломаешь».
– Именно поэтому ты притащил сюда
двух своих любовниц? – куснула Эонари.
«Откуда?..»
– На тему любовниц мы поговорим
потом, когда страсти поостынут. Или тебе не терпится вернуться в…
мой комплект? – не удержался-таки призыватель.
– Нет! – страх, неуверенность и вина:
Эонари.
– Нет! – протест и зарождающийся
гнев: Рикс.
– Тогда отложим этот разговор, –
примирительно. – Сейчас куда важнее иное. Как вообще тут с
настроениями, нравится ли местным в тени Кордрен?
Перейдя к делам и переведя на новую
тему собеседников, Мийол мысленно выдохнул.
Но…
Как ни крути, осадок от начала того
разговора остался не самый приятный.
Встреча с Иривоем, подпёртым парой
авторитетных скалогрызов и лидером гамачников, оставила смешанные
ощущения. После доброго часа пустопорожней болтовни, собрав воедино
во втором потоке мыслей все оговорки, нюансы, всплески эмоций и
молчаливые жесты, призыватель посмотрел прямо в глаза Акуле и
подытожил:
– А ведь вы уже всё рассчитали,
мэтры. И сдались. Вас не интересует борьба, потому что вы полагаете
попытки сопротивления бессмысленными. Удерживать пошатнувшийся
баланс вы тоже не намерены. Я и мои спутники вам нужны всего лишь
как хороший такой, длинный рычаг, который поможет отодвинуть от шеи
удавку. Хотя бы на время. И… сторговаться с Кордрен на условиях
получше. Я прав?
Общее молчание и отведённый взгляд
Иривоя объяснили всё лучше тысячи слов.
– Превосходно, – саркастически
подытожил маг. – Только вот что вы станете делать чуть позже, когда
ваш живой рычаг и его группа поддержки улетит обратно? А мы улетим.
Потому что тащить в гору мертвеца… не станем.
(К старой поговорке прилагалась
соответствующая притча.
Некий человек завещал развеять свой
прах с вершины горы, желательно в момент перехода осветления в
день. И умер. Тогда старший сын того человека отправился на гору,
чтобы соорудить костёр, средний, взяв тело отца, потащил его
наверх. И лишь младший сын, увидев это, спросил: «Зачем вся эта
суета? Дух отца нашего уже нашёл покой, а тело его – это всего лишь
тело. Какая разница, где именно станет оно пеплом: здесь или у
вершины? Зачем тащить в гору мертвеца?»)