Практически все местные авантюрные
романы не обходятся без такого вот пришлеца с тёмным прошлым,
зачастую не одного. А литература была и остаётся школой жизни,
отражает и ретранслирует социальные стереотипы. И в двух третях
описываемых случаев, не выдержав ломки адреналином, эти герои снова
кого-нибудь дурят либо пытаются надурить, за что обычно сурово
расплачиваются – и лишь в оставшейся трети оказываются вполне
достойными людьми.
Просто ранее по молодости
оступившимися…»
Аурное чутьё предупредило, поэтому
Ригар вовремя развернулся, приобнимая и подтягивая поближе свою
проблемную рыжую подругу. В детстве основательно недолюбленная (её
родители очень хотели мальчика, идиоты закомплексованные), Элойн
оказалась голодной до тактильных контактов. Правда, по собственной
инициативе безмолвно напрашивалась на обнимашки редко; но тем
ценнее выходили такие моменты, как сейчас.
– О чём размышляешь? – спросила
она.
И подпортила впечатление, добавив
заискивающим тоном, что совершенно не подходит подмастерью,
обращающемуся ко всего лишь специалисту:
– Я не помешала?
– Размышляю о прочитанном. И нет, мне
как раз на ум всякие мошенники полезли, так что я очень рад, что ты
подошла.
– Мошенники?
– Ну да. Карвор, господин Озз, Валис
эр-Даро – такие. Ты ведь тоже о них читала.
Элойн действительно взяла за правило
читать те же книги, что её любовник. Не все, нет; но те, которые он
признавал интересными и сам же ей вручал – да.
– Валис-Молчун не мошенник!
– Мошенник, милая.
– Но он положительный герой. И даже
жертвует собой в финале, чтобы…
Глядя на кивающего Ригара, рыжая
умолкла, озадаченная.
– Да по обоим пунктам. И
положительный, и жертвует. И всякую гнусь по ходу сюжета за
прозрачное стекло сажает. Но это не мешает ему быть мошенником по
натуре. Или, лучше сказать, авантюристом. Недаром же говорится, что
для борьбы с мошенником, пошедшим по кривому пути и творящему зло,
нет никого лучше раскаявшегося мошенника, который раньше ходил
кривыми путями и знает их, как собственную ладонь. Молчун – пример
именно такого героя.
– Но… выходит, он не совсем
хороший?
– Почему же? – Ригар хмыкнул,
подтягивая подругу ещё ближе. – Хороший. Но не в том смысле, в
каком хорошо невинное дитя, всего лишь описавшееся при свидетелях,
а в том, в каком хорош много переживший, опытный человек, знающий
различие между злом и добром на личном опыте и твёрдо выбравший
именно добро. Невинное дитя вырастет и по невинности либо скрытой
склонности своей может натворить всякого – а вот эр-Даро до самого
конца был твёрд в своих убеждениях, знал, кому противостоит, ради
чего делает то, что он делал… и даже из своей гибели выковал
победу. Прекрасный образчик героя: один из тех, кому при встрече,
будь они реальными людьми, не зазорно отвесить харьятт. А если
сочтут достойным, то и руку пожать.