«Пятитысячный» был классным. С идеальной фигурой
комфортабельного лайнера. «Незабудка» вообще не понимала, как можно
восхищаться всякими там «Боингами» или «Эйрбасами», когда есть наш
русский богатырь! Мощный, красивый, надёжный! А какие истории он ей
рассказывал о своих путешествиях! А какие фотографии и видео
показывал! Вспоминая об этом, «Незабудка» даже немного
перегревалась, забывая от восхищения запустить систему охлаждения
чуть интенсивнее. А ещё он умел слушать...
— Борт 237 «Владивосток — Москва». Количество пассажиров на
борту ноль. Разрешите посадку? — раздался в динамиках знакомый
голос. «Незабудка» поймала небольшое короткое замыкание в одной из
второстепенных схем, отчего в дальнем конце аэропорта мигнули
лампочки, и, запустив кулеры на максимальные обороты, чтобы сбить
жар на процессорах, поставленным голосом произнесла:
— Борт 237, посадку разрешаю.
— Вас понял, приступаю, — ответил «Пятитысячный».
— Борт 237, может, партеечку-другую в преферанс после работы? —
немного помедлив, поинтересовалась «Незабудка».
— Рад бы, но мне сегодня на обновление ПО и чистку салона.
— Может, завтра? — упавшим голосом спросила она.
— Договорились!
В дальнем конце аэропорта снова мигнул свет.
Кто первым из отечественных инженеров решил «очеловечить»
роботов, так и не установили. Казалось бы, зачем роботам вербальное
общение и имитация эмоций? Видимо, люди, выросшие на классике
мировой фантастики, не могли поступить иначе. Идея всем понравилась
и прижилась. Особенно её оценили пилоты, когда началось массовое
внедрение систем управления аэропортами. «Ну, не могли мы с этой
бабой железной работать! — делился воспоминаниями один из
заслуженных лётчиков России. — Не было в ней души! Если с живым
человеком общаешься, сразу понимаешь: вот, Оксана не выспалась
сегодня, с ней лучше шутки не шутить. А тут — директивы, как у моей
тёщи: „Валентин, выбей ковер!“ И возражать бесполезно, не поймёт».
Вскоре это переняли и иностранцы, а когда компьютеры прошли тест
Тьюринга, то и вообще всё встало на свои места.
Первое время проявлявшие эмпатию роботы были чем-то необычным.
Нет, не пугающим или доставляющим дискомфорт. Люди, давно привыкшие
к умным домам и колонкам или к голосовому управлению устройствами,
восприняли новый технологический прорыв с восторгом и эйфорией,
по-детски радуясь неожиданным для машин выходками и поведению. Но
новизне свойственно становиться обыденностью, и уже через несколько
лет никто не обращал внимания на спор соседа с роботом-садовником
или оживлённую дискуссию профессора философии со своим
роботом-ассистентом на ток-шоу. Роботы стали полноценными членами
общества, добросовестно выполняя свою работу и не прося ничего
взамен.