Было, как и прежде, в этом движении что-то от взаимоотношений отца и сына. Любой полковник обнимает любого капитана обычно совсем по-другому. С признаком должностного превосходства, что ли?… В общем, как командир подчиненного…
– Садись, сынок, в ногах правды нет.
Они присели на знакомый диван.
– Я очень рад, что Татьяна Чернятинская жива-здорова. Ты неплохо поработал в рейде. – Улыбающаяся физиономия Железного Полковника помрачнела. – Однако твой вояж на пиратскую базу представляется мне легкомыслием. Провозгласить себя парламентером!.. Ты не должен был так рисковать, мой мальчик. Были и другие, более безопасные пути. Я прав?
Осетр мотнул головой:
– Безопасные для меня, но вовсе не для княжны Чернятинской. Согласитесь, Всеволод Андреевич, что для командира десантного отряда, приписанного к военному кораблю, тамошний риск не превысил необходимого уровня. Ну сами подумайте – при атаке базы с помощью десанта заложница наверняка бы погибла!
Дед поморщился и пересел на краешек дивана. Будто вспомнил, что надо держать соответствующую воинским званиям дистанцию.
– Конечно, если речь идет о простом командире десантного отряда, то такой риск и в самом деле обычен. Однако тебя-то нельзя считать простым командиром десантников! Разве не так?
– Об этом знают немногие!
– Неважно. Ты должен понимать важность собственной безопасности для нашего общего дела. До сегодняшнего дня мне казалось, что ты это понимаешь!
И началась очередная воспитательная беседа.
«Вы обязаны сто раз подумать, капитан… С вами связана судьба тысяч людей… Вы должны… Вы не имеете права… Вам положено… Вы согласны, капитан?»
Вот теперь следовало брать быка за рога.
– Я был бы согласен, – сказал Осетр, – если бы мое положение в действительности оставалось таким, о каком вы говорите, господин полковник. Но после рейда на «Георгии Победоносце» я понял главное… – Осетр замолк, будто подбирал нужные слова. – Я вдруг понял, что безопасность близких мне людей гораздо важнее нашего общего дела. И если я буду продолжать участвовать в этом деле, мои близкие всегда будут находиться под ударом.
– Да, – сказал Дед. – Твой вывод правилен. Но ведь это удел любого государственного человека. Ты думаешь, мои близкие не под ударом? Еще как под ударом!
Осетр точно знал, что семьи – в смысле жены и детей – у полковника Засекина-Сонцева в настоящее время в наличии не имеется.