Люди истошно закричали и начали паническое бегство в сторону
перекрытого решёткой выхода. Образовалась давка. Никто не обращал
внимания на крики упавших на землю жителей, на которых тут же
наступали десятки ног, ломая им кости и втаптывая в укрытую
каменной брусчаткой площадь.
– Семя! Оно уже вызрело! – проревела тварь, вещая ртом Дорина, –
Ты сделал многое, человек. Хозяин будет доволен! Но основное ещё
впереди. Пришла пора заняться паствой.
С этими словами мясной шар подобрал щупальца, прижался к помосту
и выстрелил собой в сторону храма. Зацепившись когтями за стены он,
подобно пауку, ловко и споро полез вверх. До колокола он добрался
менее чем за минуту, после чего легко вонзил свои крюки в металл и
втянул свою тушу внутрь колокола.
БОМ!
Набат громыхнул, привлекая к себе внимание давящих друг друга у
стальной решетки жителей. Они замерли и завороженно посмотрели на
храм.
Раздался душераздирающий вопль Дорина.
Из юбки колокола медленно спускались многочисленные
бледно-зелёные жгуты. Они подобно толстым, гнилостным змеям
медленно ползли по камню стен, обхватывая храм со всех сторон, и
устремляясь внутрь через высокую входную арку.
– Оно уже вызрело, – довольно повторил слова проповедника Золен
Рейнс, и посмотрел на медленно бредущих к храму людей, – Уже скоро
он ступит на эту землю.
– Ну ты и проглот! – усмехнулся Павел, подбрасывая небольшой
кристаллик накопителя в воздух.
Крутящийся вокруг него Юми счастливо взвизгнул и высоко
подпрыгнул вверх, широко раскрыв свою пасть. Поймав своим чёрным
языком заветный камешек, он со звонким шлепком упал на мостовую и
смачно захрустел. Проглотив кристалл, садовник распластался возле
ноги Иваныча и сыто замурлыкал какую-то мелодию.
Павел улыбнулся и поёжился. Разгорячённое тренировкой тело
обдувало пронизывающим северным ветром. Погода кардинально
изменилась за последние несколько дней. Но как сказали местные: в
баронствах это было обыденным явлением. Осень не баловала своим
вниманием местных жителей. И тёплое, мягкое лето в этих краях
мгновенно сменялось колючей, голодной зимой, которая уже известила
жителей баронства о своём скором прибытии дохнув на них ледяным
дыханием.
На плечи Павла упала пушистая, пахнущая сеном и костром,
увесистая меховая накидка. Он благодарно кивнул и посмотрел в
искрящиеся задорством и молодой игривостью зелёные глаза.