— Я узнаю. — Прочь его никто не гнал,
так что мужчина насмелился поспрашивать: — Будете что-то
делать?
— С чем? — Идель сильнее закуталась в
палантин.
— С Конкстаром. Ну, с тем, что он
даже не пытался что-то делать при Нор...
— Никто ничего не делал, Дарет, —
перебила ее светлость. — Но это земля Эмриса и люди Эмриса. Пусть
сам разбирается.
— С Эваном тоже? Я к тому, что Эван
вроде как должен был помогать вашему мужу с зачисткой Редвуда, и не
помог — сэр Нолан погиб. Он должен был восстановить замок, но,
давайте будем честны, у нас некоторые караулки выглядят лучше, чем
выглядела женская половина, когда мы приехали. Так что...
Улыбка женщины исказилась до
понимающей насмешки.
— Все так. Но это забота Эмриса, а не
моя. Рано или поздно он увидит, что кроме верности Эван ничего не
может ему предлож...
Идель осеклась посреди слова: Эван,
наконец, выпустил пар, отлупив тренировочный манекен так, что
разлетелась вся солома, и, взмокший, развернулся в сторону
жилища.
— Они с Рейбертом подрались? — На
лице Дохлого красовались сливовые пятна.
— Не-ет, — протянул Дарет и широко
зевнул. — Ох, простите.
— С тобой?
— Тоже нет, ваша светлость.
— Разузнай, откуда у Эвана синяк.
— Я поставил, — раздался из-за спины
голос Железного. Идель и Дарет обернулись одновременно.
Железный приветственно кивнул,
стараясь всем видом излучать благодушие. Несмотря на ранний час, он
выглядел неплохо. А держался — еще лучше, признала Идель:
расправленные плечи, грудь вперед, осмысленный взгляд. И смешинки
вокруг глаз — маленькая сеть свидетельств того, что этот человек,
грозный в славе капитана «Железных Братьев», часто смеялся. Во
всяком случае, пока она, Идель из Греймхау, не влезла в его судьбу.
Она и баронство Редвуд.
«Он у себя дома», — приценилась
женщина, осматривая, сколь ладно сидел на Железном презентованный
ею камзол.
Идель переглянулась с Даретом, тот
кивнул и направился вглубь замка.
Эрцгерцогиня выглядела... странно.
Отчасти похожая на себя в Иттории, и при этом — непохожая вовсе.
Больше не та блеклая тень, какой Эмрис запомнил Идель на кладбище,
но и не та женщина, с которой он встретился на банкете в
императорском дворце. К ней вернулись привычная решительность,
прямота взгляда и даже блеск необычных глаз, но — очевидно — блеск
этот был новым.
— Барон?