Она вышла из комнаты и затворила за собой сёдзи, дверь,
чьей основой была плотная бумага, с каркасом из древесины. Она мало
чем отличалась от стен, за тем исключением, что скользила в
специальном пазу.
С уходом ведьмы стало казаться, что из комнаты больше нет
выхода.
Я стоял и смотрел на гнездо. Конечно, оно не было свито из
обычных растений. Здесь поработала магия, ведовство. Но испытание
было куда интересней, чем мне казалось минуту назад. Возможно,
мальчишку бы эта техника впечатлила, но не меня, потому что я уже
видел подобное. Как-то раз, в бою, один из южан с рассечённой
смертельной раной грудиной, пошатнувшись, исцелил свою рану, нанеся
в ответ страшный удар. В тот раз мне повезло, что этот удар снёс
меня с обрыва прямо в горную реку, поболтавшись в которой я выжил.
Но урок был высечен в моей памяти и остался со мной до сих пор. А
теперь, уже после собственной смерти, я получил шанс приобщиться к
подобному таинству. Обернуть рану силой, а боль ударом. Исцелиться,
повергнув противника.
Даже покрасневшая и горящая от удара ведьмы щека, не могла
остановить улыбку, что тронула мои губы.
Я не верил, что мальчишка уже проходил это испытание.
Скорее хитрая ведьма сказала наследнику об этом, чтобы увеличить
его шансы, даже не подозревая, кто именно находиться в теле
подростка.
Я отпустил рукоять меча, ставшую скользкой от моей хватки.
Шагнул к переплетению ветвей и запустил руку в гнездо.
Боль затопила сознание мальчика, инстинкт дёрнул мышцы
обратно, а моё сознание обратилось к силе рода, заставляя глаза
полыхнуть голубым. Но я сдержался.
Рука продолжила движение, брызнула первая кровь, а глаза
потухли. Отказ от родной силы пошатнул меня. В глазах потемнело.
Когда рука вошла по локоть в кровавые заросли, я ничего не видел от
боли и обратился к медитации. Стандартной практике, способной не
только восстановить силы, но и перенести фокус сознания на объект
за пределами взгляда.
Этим объектом, стала ведьма.
Никогда раньше я не использовал медитацию для нанесения
удара и внезапно понял, что это считалась невозможным не по причине
нематериальности духа, а по причине отсутствия боли. Именно
страдание, доведённое до пиковой точки, стало решающим фактором.
Слишком выбитый из равновесия и одновременно сконцентрированный, я
махнул свободной рукой, так, словно это имело значение.