– Пустой.
Он взял затычку в зубы, заткнул бурдюк и вернул мне. Все это время рука в черной перчатке висела вдоль тела.
– Пора наполнить, – решил я.
Он пошел за мной через парк к машине и держал бурдючок, пока я переливал в него вино из четырехлитровой бутыли. Он заметил спальный мешок на сиденьях.
– Возьми свои мешки, можешь спать у нас в палатке. Я понесу бутылку. Меня зовут Дэвид Крепко Спящий. Зови меня Дейвом.
Так я впервые попал в вигвам. Впервые отведал горячего жареного хлеба с медом, впервые соприкоснулся с холодным, насмешливым индейским юмором.
Когда мой хозяин стащил с себя мокрую рубашку, я увидел, что правой руки у него нет. К плечу была пристегнута деревянная конечность в грубой сосновой коре. Ошкурены и выструганы были только кисть и запястье. Он увидел, что я уставился на грубый протез.
– Я уснул на железнодорожных путях в Уолла-Уолла. Очнулся – правой руки нет. Повезло, однако. Я левша.
Я мог представить себе другие варианты везения, но не решился о них говорить. Спросил только, почему он не снял остальную кору. Дейв поднял деревянную руку другой рукой и любовно посмотрел на нее.
– Сук не сохнет и не трескается.
Позже ночью, когда лагерь затих и кьянти кончилось, Дейв угостил меня рассказом своего деда о том знаменитом первом родео и трех его легендарных финалистах. Дедова версия была очень похожа на версию моего отца. И даже прозвучала величественнее в мерцающем свете вигвама. Чудеснее… Сильнее!
Поэтому наши благодарности и посвящения мы начинаем с Дэвида Крепко Спящего. Он ввел меня в свой волшебный круг и поделился его дивами. А мне оставалось поделиться только вином.
Затем я хочу поблагодарить Леса Хейгена, мир его грешному праху, и его родных. Лес доказал, что хороший игрок в покер никогда не сопьется до того, чтобы перестать выигрывать.
И семью Роя, который лелеял лилию культуры в краю дурнишника.
И Маккормаков с их земной мудростью. «Шут возьми, ты во что-то вступил. Но это просто трава, которая прошла через корову».
И Билла Сивира, и Марти Вуда, и Кендалла Эрли.
И Мишелл Макмайндс, и Дейва Уэбба, и Дуга Минторна.
И бар «Рейнбоу» и «Киммиётиз».
И конечно, моего старого друга и трейл-босса[2] Кена Баббса.
И наконец, город Пендлтон. Если мы исказили факты в нашей повести, то искренне раскаиваемся и оправдываемся тем, что: