— Никто меня не знает, —прошипел я сквозь зубы, давая понять,
чтобы она это прекращала.
Чего-чего, а такого слепого поклонения и буйного восхищения я от
Мари уж точно не мог ожидать. Она мне куда больше направилась,
когда была упертой до зубного скрежета и резкой-дерзкой
воительницей.
— Но ведь это и впрямь невероятно! Ты что? Вы что? Не понимаете?
Я вот — даже теперь не знаю, как к тебе, к вам... К вам
обращаться.
— Как и раньше, — недовольно произнес я. — И возьми себя в руки,
пожалуйста.
Мари оскорблено зыркнула, но, кажется, поняла, что ведет себя
глупо и резко переменилась и успокоилась. Какое-то время мы
молчали, Мари мешкала, но я ее не торопил. Учитывая, что она теперь
знает, ее планы изменились.
— Итак, Теодор, — серьезно посмотрев мне в глаза, наконец
сказала она. — Допустим, я тебе поверила, и допустим, учитывая, кто
сидит в этом очаровательном мальчишке, я готова помогать. Но, как
понимаешь, я далеко не все здесь сама решаю. И всем раскрывать, кто
ты на самом деле, не слишком безопасно.
— Хорошо, что ты это понимаешь, — кивнул я.
— Так вот, — продолжила Мари, опустила глаза, слегка
замешкавшись, — я не уверена, что все ребята из отряда согласятся
идти с вами на север даже за две тысячи диксов. Это действительно
слишком опасно, и нет никаких гарантий, что мы вернемся оттуда в
полном составе. Холод, демоны — сам понимаешь.
— Понимаю, — согласился я, — но ты можешь с ними поговорить и
убедить.
— О-о-о, нет, — возмущенно засмеялась Мари и закачала головой. —
Дело в том, что они не смогут мне отказать. Никто из отряда не
сможет, если я попрошу, я их слишком хорошо знаю. А брать на себя
такую ответственность, если не дай Манушерма с кем-то из ребят
что-то случится, я потом себе этого не прощу. Потому что буду
знать, что это был не их выбор, что они согласились только потому,
что не умеют мне отказывать. Поэтому ты сам должен с ними говорить.
Ну или Хаген. Сразу предупреждаю, согласятся далеко не все, и с
каждым придется договариваться.
— Что ж, — вздохнул я, ударив ладонями по столу, — значит, будем
договариваться. Но ты ведь согласна?
Мари плотоядно облизала губы и утвердительно кивнула:
— Разве я могу отказать Несокрушимому?
Я усмехнулся, покачал головой, знал бы, что моя истинная
личность произведет на Мари такое впечатление, рассказал бы раньше,
дабы она стала посговорчивее.