Правда пса это не остановило. Явно сбавив темп, он продолжил
маниакально загребать перебитой ногой, при этом яростно скалясь
словно в последний раз.
— Да, сука получай! — в сердцах выкрикнул я и встав на одно
колено, выпустил длиннющую очередь по псу, раздробив ему голову и
буквально напополам разрезав пулями позвоночник.
Выбросив последнюю гильзу ППШ-41 замолк, и даже несмотря на то
что я выпустил всё без остатка, дважды мёртвый, практически
разорванный надвое зомбипёс, продолжал ковыряться и пытаться ползти
в мою сторону.
Увидев поверженную тварь, бородатый детина снова яростно взревел
и громко топоча, ещё быстрее рванул ко мне. Однако я опять не
позволил ему добраться и пройдя через аномальный тамбур, выскочил с
противоположной стороны вагона.
И что теперь? — спросил я себя и выдернув барабанный магазин,
посмотрел на пустую прорезь. Надежда увидеть там хотя бы один
патрон не оправдалась и потому я, тяжко вздохнул.
Патронов нет. Труба согнута в бараний рог, так что теперь удар
деревянным прикладом ППШ выглядит более предпочтительным. На полу
кроме нескольких порванных ремешков, котелка и перемётной сумы
ничего нет.
Конечно я могу продолжать и дальше бегать от здоровяка,
мгновенно перемещаясь из одного конца вагона в другой, но возникает
вопрос на сколько меня хватит. Уже сейчас температура в вагоне
упала где-то до минус десяти. Пока я бегал это не ощущалось. Но
пройдёт с полчаса, и я начну околевать и действовать намного
заторможённое. К тому же имеется вероятность что стрелку надоест за
мной гоняться, и он вспомнит о маузере, находящийся в деревянной
кобуре и просто меня застрелит.
По результатам мозгового штурма я принялся снова обшаривать
вагон в поисках хоть чего-то полезного. Подхватив оброненную
перемётную суму стрелка, я быстро вытряхнул её содержимое, но не
заметил ничего полезного, между мешочками с дурно пахнущим
содержимым.
Другого выхода не оставалось, так что я снова прошёл через
крохотный тамбур, захлопнув дверь перед самым носом рычащего
здоровяка. А дальше я продолжил выполнять одну и туже рутинную
операцию, дожидался, когда выкрикивающий проклятия, неутомимый
противник, подойдёт, и мгновенно перемещался в другой конец вагона,
оставаясь там почти на полминуты.
Так продолжалось циклов 30-35 и с каждым из них в вагоне
становилось всё холоднее и холоднее. И вот когда я в очередной раз
переместился, мой взгляд снова пробежал по пробитым пулями сиденьям
и неожиданно зафиксировался на трости болтливого старичка так и
остававшейся лежать на том же месте, где он её оставил.