— Сева, да без проблем, отвезёшь её в свой колхоз, наполнишь
самогоном, и все деревенские девки твои будут.
— Так это, они и так все мои — не поняв суть подколки, пробасил
Сева и тут же грубо свернув пробку, втянул носом аромат
заокеанского вискаря. — О, и правда. Этот Жак прямо как дедов
самогон воняет, который он на лечебных травках настаивает, а потом
им людей от радикулита лечит.
В ответ Дипломат только фыркнул и полез в бардачок за дежурными
гранёными стаканами.
Выпив по пятьдесят грамм, компанией было принято разумное
решение переместиться в менее палевное место, подальше от комплекса
зданий высшей школы милиции МГБ СССР, в которой мы провели
последние три года.
Вариант с рестораном был отметён сразу, так как в один из
немногих до сих пор работающих Московских заведений, в это время
суток пробиться, да ещё и в субботу, было совершенно невозможно,
даже имея в активе совокупные связи отцов Дипломата и Антоши.
Именно из-за этого коллегиально было принято решение устроиться
подальше от чужих глаз, в ближайшем Подмосковье, вблизи парковой
зоны, примыкающей к зоне ответственности одного из обычных
отделений милиции, где мы, ещё будучи курсантами, все вчетвером
отбывали короткую практику.
А уже на месте, буквально через полчаса неспешной беседы,
переходящей в дружескую попойку, да под свежие хиты советской и
иностранной эстрады, негромко доносящиеся из колонок ужасно
дефицитной в СССР кассетной стереомагнитолы, «Becker
Mexico Casette», скончалась 0.7 бутылка американского вискаря и
пришло время Севе доставать из портфеля один из пузырей дешёвого
портвейна, с тремя красными семёрками на этикетке.
Дипломат конечно же поморщился при виде бутылки, но возражать не
стал и сразу протянул опустевшую тару.
— Ладно, так и быть лей своё пойло — проговорил он и дождавшись
нескольких характерных бульканий, предварительно сморившись,
понюхал резко пахнущее содержимое гранёного стакана. — Тёплая, мог
бы и охладить — брезгливо добавил он.
— Без проблем — согласился Сева.
Затем рыжий увалень поочерёдно дотронулся указательным пальцем
до каждого стакана и провёл ладонью по дну бутылки. Каждый раз
после его прикосновений по портвейну проскакивали несколько
аквамариновых искорок и на стекле появлялся иней.
Как только он проделал свой фирменный фокус с моим стаканом, я
почувствовал, как грани стакана заледенели.