И в самые последние секунды осознания самого себя я вспомнил о
Севе. Собрав последние силы, я попытаться позвать друга на помощь,
но из-за того, что невероятно сильные конечности продолжали меня
держать во всё сжимающихся тисках, из горла, вырвался лишь длинный
протяжный хрип отчаяния.
Беспросветная паника охватило сознание, и перед затуманившимся
взором, замелькали изломанные тени, к которым я инстинктивно
потянулся последними мыслями, всего за мгновение до того, как
навсегда провалиться в непроглядную тьму посмертия.
Я чувствовал, как с каждым ударом замедлялось биение сердца.
Слабость поражала напряжённые мышцы, а угарный дурман туманил
голову и смешивал спутанные мысли. А в какой-то момент само
сознание совершенно неожиданно выскользнуло из тела, и потеряв с
ним контакт, воссоединилось к ползущей тенью. Затем силуэт на
стене, каким-то непостижимым образом, отделился от физической
оболочки и потёк дальше.
Если бы я был религиозным, то возможно тут же уверовал во что-то
сверхъестественное и даже помолился напоследок, но в высшие силы я
не верил, так что даже бывших друзей, ставших моими судьями и
палачами, проклинать не стал.
Выскользнув вместе с тенью из заполненного угарным газом гаража,
я увидел несколько машин, удаляющимся по засыпанной снегом дороге,
виляющей вдоль покосившегося забора замороженной стройки.
А затем проявившая собственную волю тень, потянула меня в
сторону и тут же окунула в кромешную тьму. А перед тем как даже
призрачный свет навсегда потух, я увидел стремительно уменьшающиеся
красные стоп огни последней машины.
Мою сущность бросило в эпицентр крутящегося торнадо и яростно
закружило. Кромешная тьма навалилась со всех сторон, не позволяя
даже понять где верх, а где низ. Понятие о времени тоже исчезло,
так что осознать сколько я вращаюсь в этой непроглядной пустоте
было нереально. Нет, я пытался сосредоточиться и о чём-то подумать,
но страшные перегрузки и резкие рывки вытряхивали из призрачного
остатка сознания все мысли, не давая даже смутной надежды на
чём-либо сконцентрироваться.
А по пришествию несоизмеримого количества циклов этого безумного
кружения, когда я уже перестал бороться с ураганом и ощущать саму
свою суть, всё резко прекратилось. По какой-то причине стихия
отпустила, и оставила меня свободно парить в полной
невесомости.