Звать товарища Матвей Платов. И он не
много ни мало произведён в генерал-лейтенанты недавно и назначен
войсковым атаманом Войска Донского. В соседней камере сидел при
Павле в Петропавловской крепости с Алексеем Петровичем.
- Как есть, зря я с вами связался, -
фыркнул в усы Платов, - напрямки, на конях, быстрее бы вышло. Ещё
ведь пластунов тебе, Пётр Христианович, подбирать. Легко сказать:
«Подавай лучших». Ан нет плохих, все молодцы. Обидишь кого.
Брехт оглядел оценивающим взглядом
собеседников, стоит ли провоцировать, достаточно ли умиротворённо
сидят.
- Матвей Иванович, объясни мне, немцу
тупому, почему у тебя штаны зелёные, хоть тебе по грязи ходить не
надо, тебя кобыла таскает, а у артиллериста, который вечно в грязи
со своими пушками – белые?
- Бунт хочешь учинить? На святое
замахнулся? – притворно ужаснулся атаман Платов.
- Где я и где бунт? А себе всё же
упросил Государя синие чакчиры носить.
- Видел я, в чём твои егеря одеты.
Интересные мундиры. Не для парадов. А что не хочет артиллерист наш
в такую форму переодеваться?
- Это он не понял ещё всей её
прелести. Поймёт. Персияне его научат думать о свой безопасности.
Опять же я Стефанию уговорю, чтобы она ему в каждом письме писала,
чтобы он аккуратней там, не лез под пули. Не сверкал белыми
штанами.
- Кхм, я пулям кланяться нигде не
буду. Готов всегда умереть, не уронив чести, за Отечество.
- Умный один товарищ сказал, что не
правильно умирать за Отечество, за Отечество должны враги этого
отечества, тобой убитые, умирать.
- И кто это сказал? Молодец! –
зашвырнул пустой бокал в реку Платов.
- Суворов, – ну и что, что это Джордж
Паттон сказал, и в гораздо более грубой форме? Что, ждать пока
Паттон родится? Нам эта фраза сейчас нужна.
- А Гораций сказал: «Отрадно и
почётно умереть за отечество».
Интересную вещь недавно про Алексей
Петровича узнал Брехт. Он в Костроме, в ссылке, уговорил какого-то
попа и тот ему латынь преподавал. Выучил. И даже пару книг из
церковной библиотеки на русский перевёл.
- Всё забываю, как у русских
называется муж сестры? – обернулся к атаману Брехт. – Деверь?
Шурин? Свояк?
- Не, Пётр Христианович, просто зятем
называется. Сбылась мечта у подполковника, немцем стал! – и заржали
все втроём, так что перевозимые на корме расшивы кони решили их
поддержать. На одном же языке.