— Почему ты так со мной
разговариваешь? — тихо спросила она. — Между прочим, если бы мой
отец узнал, что я поехала сюда, то он бы немедленно приехал меня
забрать. Я нахожусь здесь рискуя вызвать его гнев, а ты...
— Надо же как трогательно, — перебил
я ее. — Какие страсти! Для начала — если бы твоему папаше хватило
ума здесь появиться, то ему отстрелили бы его старую задницу, это я
тебе гарантирую.
— Почему ты повышаешь на меня голос?
Я этого не заслужила!
— Слушай, Салтыкова, только не делай
вид, что ты даже не догадываешься по чьей вине я сейчас нахожусь в
этой постели.
— Только не говори, что это дело рук
моего отца! — сжала она кулаки. — Он мне поклялся, что это не его
рук дело!
— Ну, в чем-то он прав, — усмехнулся
я. — Стрелял и в самом деле не он.
— Тогда почему ты говоришь,
что...
— Это сделал твой родной брат. Как
там его зовут, Павел? Кстати, можешь ему передать, что я ему руки
выдерну и вставлю в задницу.
Девушка вскочила с кровати. Мне
показалось или в ее глазах и в самом деле читалась злость?
— Зачем ты мне это говоришь? Если ты
не хочешь видеть меня, то так и скажи!
— Причем здесь ты? Я тебе говорю
правду — в меня стрелял твой любимый братец. Ну а верить мне или
нет — это твое личное дело. Если честно, мне вообще плевать, что ты
думаешь по этому поводу.
После этих слов Екатерина
расплакалась и вылетела из моей палаты. Такое себе ощущение. Твою
мать. Какого хрена она вообще приходила? Вот не сиделось ей
дома.
Хотя, мне почему-то казалось, что у
нее в голове немного побольше мозгов. Как можно сомневаться в том,
что я говорю правду? Понятное дело, что я ей не отец и не родной
брат, но мозги тоже ведь иногда включать нужно.
— Салтыкова карамба! — сообщил мне
Тосик, заканчивая со своим апельсиновым соком.
— И не говори, — не стал я спорить с
плюшевым. — Каждый раз удивляюсь, как в тебя столько жидкостей
всяких помещается?
— Карамба, — ответил он. По-видимому,
это должно было мне все объяснить.
В этот момент дверь в палату
открылась, и я вновь увидел своего охранника.
— Владимир Михайлович, там к вам
опять пришли, —сообщил он.
— Только не говорит, что снова
барышня.
— Ну да. Только та черненькая была, а
это рыжая, — широко улыбнулся он. — Приглашать?
В ответ я лишь махнул рукой. Вскоре в
палату впорхнула Василиса, которая, в отличие от Салтыковой,
пребывала в отличном расположении духа.