Борис Тимофеевич показался мне преподавателем, которому на все наплевать. Говорил размеренно, голос никогда не повышал, эмоций не показывал, со студентами держался отстраненно. Даже когда бестолковый студент лажал, он спокойно говорил «придете на пересдачу» и все. Я не могла взять в голову, почему его все боялись.
Когда он зашел в аудиторию, все вытянулись по струнке, и было слышно, как за окном лениво падает капель. Он прошел к столу, сел, не торопясь раскрыл папку, в которой принес наши работы, и начал озвучивать результаты.
— Антонова — три. Белкина — четыре с минусом. Волшин — три. Дмитриев — незачет...
И так дальше по списку. Поддавшись общему волнению, я ждала свой результат, затаив дыхание, и очень удивилась, когда меня не прозвучало на букву «О». И вообще не прозвучало.
— Все услышали свои оценки? — уточнил он, складывая наши работы стопкой.
Я вскинула кверху руку:
— Вы меня пропустили.
Он поднял взгляд от бумаг и посмотрел на меня так, что внутри все перевернулось.
— А вы у нас…
— Анна Осипова, — подсказала я.
— Осипова, — хмыкнул он и снова открыл свою папку. Там осталась последняя работа. Моя, — незачет.
Меня будто по голове пыльным мешком огрели.
— То есть как незачет? Я все сделала!
— Если под «сделала» вы понимаете «надергала кусков не пойми откуда», то да, — он был невозмутим как танк, а меня начинало потряхивать.
— Я не понимаю…
Он взял маркер и отошел к доске. Я снова вскинула руку:
— Я хочу посмотреть свою работу!
— Все просмотры после занятия.
Я не дотерплю до конца пары. Меня просто разорвет.
— Мне надо увидеть сейчас, — произнесла с нажимом. Преподаватель вопросительно вскинул брови, а группа вообще притихла, словно кругом не люди, а статуи.
Я не отвела взгляда, продолжала смотреть ему в глаза, а легкие еле справлялись со своей задачей. Каждый вдох — кислотой по венам.
— Раз так настаиваете… — Борис Тимофеевич указал на мою курсовую, — прошу.
Я вскочила со своего места и со всех ног бросилась к преподавательскому столу. На титульном листе красовалось слово «незачет», выведенное красной ручкой, и аккуратная сложная подпись. Трясущимися руками открыла первую страницу, вторую, пятую. Все нормально. Я не понимаю претензий. Чем он недоволен? Все ведь нормально.
Потом я перевернула еще лист, и у меня глаза на лоб полезли. Какие-то нелепые цифры, выводы из разряда «потому что гладиолус». Кривые графики.