Как же все бесит!
Особенно этот гадкий Мерз и моя собственная реакция на него. Почему нельзя просто послать подальше и забыть? Почему обязательно надо каждый раз задыхаться, стоит ему только появиться рядом?
***
— Лист подписываем в верхнем, правом углу. Не забудьте проставить номер группы и вариант. У вас есть время до конца пары, — маленький, шустрый, как комар, Игорь Иванович раздал нам билеты, посмотрел на часы и торжественно кивнул, — приступайте.
Все бросились писать. Я пробежала взглядом по вопросам и с облегчением обнаружила, что все знаю. Повезло. Осталось только все мысли на бумагу изложить и будет мне счастье.
А как там у Захарки дела?
Украдкой обернулась на заднюю парту. Он сидел, склонившись над своим листом, и делал вид, что думает. Ну-ну. Мыслитель века. Думай. На какое-то время я отвлеклась от мыслей о Мерзе. Билет сам себя не напишет, надо работать, поэтому, высунув от усердия кончик языка, принялась строчить, пытаясь успеть записать все, что в голову приходит. Мысли лились нескончаемым потоком, гладко, ровно, без проблем. Не зря готовилась.
— Можно выйти? — в полнейшей тишине раздался голос Меранова.
Я аж подскочила от неожиданности. Так увлеклась процессом, что напрочь забыла обо всем, кроме листа передо мной.
Преподаватель кивнул, и Мерз, не торопясь, вышел из аудитории.
Иди-иди. Ищи. Может, найдешь что-нибудь интересное.
И снова в лист уткнулась…
Захара не было уже минут пять. Я представила, как он, бедный, мечется по подсобке, роется в шкафу, копается среди ведер в поисках заветной тетради, и едва сдержала улыбку. Маленький мстительный гном внутри меня ликовал и прыгал от восторга, но снаружи я была все так же спокойна и холодна.
Тетрадка? Не знаю ни про какую тетрадку.
Еще через пять минут на всю аудиторию запиликал телефон у Ирки.
— Извините, — промямлила она, торопливо раскрыла сумку и, схватив телефон в руки, сбросила звонок.
Милый, наверное, звонил.
— Какие-то проблемы? — поинтересовался преподаватель.
— Нет-нет. Все в порядке, — ответила Верховцева, но мобильник в сумку не убрала, положила себе на колени и начала что-то быстро писать, воровато оглядываясь по сторонам.
С каждым сообщением она все больше хмурилась и выглядела все более растерянной. Она кусала губы и с трудом могла усидеть на месте.
— Извините, можно мне выйти?