«Все-таки эти хренодерчане очень странные, — с тоской
подумал Алишер. — Никогда не знаешь, что они выкинут в следующий
момент».
Впоследствии Алишер жалел, что не повернул коней в
этот момент. А ведь так просто было выехать за околицу, пустить
лошадей галопом и умчаться не оглядываясь.
Сейчас дело спас Миксам. Альбинос спешился, тряхнул
верещащую на все лады селянку как хорошая хозяйка — пыльный половик
и резко рявкнул ей в лицо:
— А ну, прекратить панику!
Надо отдать должное ведьмаку, голос у него был
поставлен. Случалось и медведям оторопеть от его рыка, а люди
задавали такого знатного драпака, что только пятки сверкали да
кусты трещали. Вот и сейчас даже привычные к подобным окрикам
лошади вздрогнули и вытянулись во фрунт, кося на Миксама лиловыми
глазами. Местный кошак испытал такое потрясение, что чуть не упал с
дерева, а Марыська удивленно икнула и… наконец-то заткнулась,
обрушив на собравшихся благословенную тишину. Некоторое время все
стояли как пыльным мешком пришибленные, оглушенные внезапным
отсутствием звуков.
— Ну? И зачем надо было так орать? — строго
поинтересовался Миксам у оторопевшей и безвольно обвисшей в его
руках селянки.
Она потрясенно моргнула огромными как блюдца глазами,
которые подозрительно быстро стали наливаться
слезами.
— Так вы же того… ведьму нашу проклясть собрались, —
пожаловалась она и шмыгнула носом.
— Надо же… я не оглох, — удивленно констатировал
Риттер. — Селянка, а тебя реально волнует только самочувствие
ведьмы? Она же — как там говорят жрецы? — зело зловредная особа,
чьи козни и пакости изводят несчастных селян и постоянно грозят им
засухой да падежом скота. Между прочим, она нас тоже проклясть
может.
В последнее он не особо верил, ибо, по его мнению,
ведьма, проживающая в глубинке, ни на что путное в принципе не
способна. Если бы она могла хотя бы толком заговаривать погоду,
давно перебралась бы куда-нибудь поближе к столице, где ее труд
оплачивали бы не только огурцами и помидорами, но и звонкой
монетой.
— Так ведь своя же, — жалобно всхлипнула она. —
Родная. А вы народ пришлый, вас не жалко.
— Интересная логика, — вздернул породистую бровь
Миксам, чьи предки хоть и не признавали родства, зато наградили
ведьмака вполне аристократической внешностью. — Почему это нас не
жаль?
— Потому, — отрезала селянка. — Чего вы приехали? Кто
вас звал? Ехали бы себе дальше лесом.