XVII. Аббат - страница 18

Шрифт
Интервал


Из всего вороха забот самым незначительным был вопрос недоимок; некоторые арендодержатели тянули с оплатой или вовсе не платили, но я особо не огорчился – выбивать долги как раз проще всего, заодно и развлекусь от церковных радений.

Когда голова вконец разболелась, я отправился на свидание с Бонифацием, чтобы разговорить на предмет спрятанных денег. А для пущей сговорчивости предпринял некоторые меры.

Казалось бы, чего проще разговорить отдельно взятого мерзавца, особенно при наличии хорошо оборудованной камеры пыток. Но, увы, в моем нынешнем положении не все так просто. Пытать церковнослужителя нельзя, особенно другому церковнослужителю. То есть, вполне можно, но надо всегда помнить о «компре», которую могут использовать против меня. Поэтому пришлось импровизировать.

- Аve, María, grátia pléna; Dóminus técum; benedícta tu in muliéribu-uus... – хрипло тянул Мигель, держа на вытянутых руках распятие.

Следом за ним гуськом шли мы, а в арьегарде топали три послушника таща тачку с известковым раствором и инструментами.

Рясы с глухими клобуками, хриплый речитатив, эхо мерных шагов – со стороны процессия смотрелась жутковато, особенно в антураже и так жуткого подземелья.

- Что? Что это? – при виде нас валявшийся на гнилой соломе в своей клетке Бонифаций вскочил. – Зачем? Что вы собираетесь делать? Я никуда не пойду...

Мы выстроились молча перед клеткой.

Смещенного с поста аббата забила дрожь, он стал сильно заикаться и повалился на колени.

- З-зачем известь, з-зачем? Г-господи, не надо, я м-молю-у-уу вас...

Я молча подал жест, Бонифация вытащили из клетки и заломив руки повели в помещения с нишами для замуровывания.

Послушники начали мешать раствор, а Мишель с Леоном принялись надевать на аббата цепи.

Я подождал, когда они закончат и подошел вплотную к Бонифацию.

- Я все скажу, все!!! – заныл тот, заливаясь слезами и слюнями. – Молю, не надо! У меня есть золото, много золота, я отдам все!

Я склонился к нему и тихо сказал:

- Нас не волнует корысть, мы заботимся только о вашей душе, сын мой...

И подал сигнал.

Очень скоро лег первый ряд кирпичей, следом второй. Кладка медленно и верно поднималась.

Бонифаций гнусаво завыл, из рта потекла слюна, он забился в нервном припадке и повис в зажимах.

Я понял, что могу переборщить и жестом отослал всех кроме Саншо.