Пока Артур предавался рефлексии и переосмысливал свою жизнь, с
улыбающимся внешне лицом и пережатой жгутом ногой, Игорь продолжал
обследовать автомобили.
Четыре рации, две «Ксюхи» - автоматов АКСМ, но только по одному
рожку к каждому, милиционеры не успели поменять магазин. Обнаружил
Игорь и еще один труп охранника первого секретаря, тот был
растерзан в метрах сорока в сторону болота. В одной руке у
сотрудника был пистолет Макарова, и в нем оставались еще три
патрона, в левой же кисти был зажат большой нож, который можно было
назвать охотничьим, если бы не был огромным, только малость
уступающим по размерам римским «гладиусам», что Игорю приходилось
видеть в музее в Крыму, когда последний раз, да чего там, и
единственный, отдыхал в Ялте.
Проблема состояла в том, что рации работали только на прием
между собой, а система связи в черной Волге выдавала только
короткие гудки, не реагируя на любой набор номера, ни милиции, ни
тех, что знал наизусть Игорь. Уточнение у Артура, все ли он
правильно делает, пытаясь воспользоваться аппаратурой, не дало
надежды на столь доступный способ связи. Сотрудник придумал в
оправдание отсутствию связи в том, что автомобили находились в
низине. Но говорил конторщик как-то неуверенно.
- Товарищ Посталовский, извольте ответить, что тут произошло, -
перед Игорем, впялив руки в бока, предстал Алексей Михайлович.
- Иди на хрен, Михалыч! – отозвался Солдат, обратив внимание,
что к лагерю приближается на коне Шишон. Красивый и сильный конь,
не думал, что такие тут могут быть.
После позавчерашней драки с этим местным заводилой, Игорь
немного проникся к смышленому мужику, который помог недовести
ситуацию до реального побоища.
- Солдат! - выкрикнул за метров пятьдесят лидер деревенской
шпаны. – Что тут произошло? Мы видели туман, в деревне тоже он был,
так люди просто пропадали там, а потом туман ушел, а у вас тут, как
в фильме – одни трупы.
- Привет, Шишон, в тумане были волки, и они погрызли людей, -
ответил Игорь, игнорируя Алексея Михайловича.
Сейчас в парне, в расстёгнутым, сплошь окровавленном жутко
воняющем бушлате, было меньше всего студента-историка, пусть и
заочника. Вбиваемые специальной армейской подготовкой навыки и
поведение превалировало, тесня все гражданское, что только могло
появиться чуть больше за год после увольнения в запас. Именно так,
он не демобилизовался, как срочник, а был в постоянном резерве.