Это был священный ужас и непонимание. Словно бы вместо
обычного наёмника, предо мной вдруг возник сам Темный бог, который
поднялся из нескончаемой бездны вновь возродившись.
Мужчина протянул ко мне руку, но я шарахнулась от него как
от прокажённого. Страшась даже самого крохотного прикосновения,
будто через него я дотронусь до самой черной тьмы. Злость
отразилась на лице Хьялмара, и он уже не церемонясь выволок меня из
конфессионала. Потащив к двери, где находился убитый.
Рывком распахнув дверь, наёмник пихнул меня вперед, крепко
удерживая пальцами за затылок. От нежелания видеть мертвеца я
зажмурилась, внутренняя дрожь завладела моим телом. Я тряслась не
только от страха, но и от понимания мерзости которую совершил
наёмник.
- Открой глаза! – голос полный холодной ярости неимоверно
пугал, но я лишь замотала головой, роняя крупные слёзы. –
Открой!
Он встряхнул меня и от неожиданности я распахнула веки,
встретившись взглядом с мёртвым служителем храма. Несчастный
невидяще смотрел в пустоту. Волна истерики поднялась с глубины, но
слова сказанные на ухо моим мучителем, несколько погасили
набирающую мощь истерику.
- Посмотри, Ари, разве святые отцы носят с собой
отравленные иглы-клинки? – рядом с телом падре Франциска лежал
длинный клинок-игла, мне доводилось видеть такие и раньше.
Вероятно, он выпал из рук падре, когда тот упал. В другой руке всё
ещё были зажаты неприметные ножны. Вид оружия опалил изнутри и
земля, что едва не разверзлась подо мной, уцелела.
- Похоже, сегодня падре решил отпустить тебе прегрешения и
с чистой совестью отправить прямиком к Святым чертогам. –
насмешливый голос звучал совсем близко, горячее дыхание овевало мою
шею. Внезапно к пониманию чего я всё-таки избежала, прибавилось еще
ощущение близости тела мужчины.
Одна рука Хьялмара словно приклеилась к моему животу.
Незнакомое чувство жгло кожу огнём. Невыносимый жар его тела словно
опалял меня всю.
- Знаешь, Ари, как я узнал что за стеной опасность? По
запаху. Лезвие отравлено.
Я боролась с бушующей стихией противоречивых чувств
внутри, и жаром, что обволакивал меня снаружи. Слова и мысли
разбегались, и мне оставалось только молчать.
- Едва он попросил тебя склониться ближе и обнажил клинок,
я почувствовал этот смрад смерти, который несёт яд «саармы». Тебе
ведь не известно, что это за яд? – интимный шепот наёмника, словно
страстного любовника, не вязался с обстановкой вокруг. Мы стояли в
Святом месте, которое было омрачено убийством слуги Святых, что и
сам был убийцей. Ведь даже малейшая царапина полученная клинком
отравленным ядом сока «саармы» убивала. Противоядия не было, были
лишь минуты агонии и смерть.