Цель союзников, единая, как они друг
друга горячо убеждали, под внимательным взглядом начинала слегка
двоиться, словно при глазной болезни. Агис отбыл в Фессалию раньше
Леосфена и уже полмесяца с малым отрядом осматривался на месте,
тайно встречаясь с фессалийскими правителями, тагами. Царь лично
наблюдал, как войско Антипатра прошло на юг, видел – оно не слишком
велико. Афинянин Мирокл похвалялся ему, что союзники соберут не
менее пятидесяти тысяч человек. С такой силой Антипатр сражаться не
будет, отступит, укрепится в какой-нибудь надёжной крепости, и вся
война сведётся к её осаде. Скорее всего, союзники всё равно
одолеют, но Спарта рассчитывала на несколько иной результат.
– Что предлагает мой брат?
– Ты должен сам занять Ламию.
Опередить Леосфена.
– И что это даст? – удивился
Агесилай.
– Антипатр постарается сразу выбить
тебя оттуда или вообще не допустить даже твоего приближения к
городу. Оба этих варианта нас устраивают. Он ввяжется в бой.
Агесилай почесал бороду.
Городу воинов нужна победа в поле.
Желательно без участия афинян. Необходима демонстрация военной мощи
Спарты. Но македоняне сильны и дело отсвечивает неопределённым
исходом, поэтому геронты не хотят рисковать гражданами Спарты,
число которых от поколения к поколению уменьшается, ради туманной
перспективы вновь вырвать у Афин знамя первенства в Элладе. Поэтому
один из царей спартанских лично занимается разведкой и переговорами
с союзниками, хоть это и несвойственное царям занятие. Поэтому
другой царь не возглавил войско, остался дома, а
полемарху[3] дали всего полторы тысячи
гоплитов. После катастроф при Левктрах и Мантинее Спарта собирается
таскать каштаны из огня чужими руками. Но обстоятельства
складываются так, что вытащить македонян на бой можно только на
живца. И этим живцом предстоит стать Красным плащам. Задача
усложнялась тем, что Агесилаю предстояло не просто геройски
умереть. В столь славном для сынов Лакедемона месте он сделал бы
это, не задумываясь, но требуется нечто большее – победить. Так,
чтобы ни у кого не осталось сомнения – победой все обязаны
Спарте.
– Это танец на лезвии ножа, – сказал
Агесилай, – а если нас не поддержат? моё влияние здесь ничтожно,
надо было Агиса сюда посылать, а на его место меня. Или тебя.
Харидем уже дал всем понять, что первым ход не сделает. Антипатр
прижмёт нас к морю и уничтожит.