— Потому что я люблю футбол, забыла?
— Нет, это я помню, — отвечаю ему, вспоминая, насколько сильно
он любит этот вид спорта.
Остальную часть пути мы шли молча, не потому, что нам не было о
чем-то поговорить, просто, мы и молча могли понять друг друга с
полуслова. Однако, когда Тарас открыл дверь основного корпуса, я
случайно задела ногой дверную коробку, от чего вскрикнула.
— Что такое? — испуганно спросил Тарас.
— Я… задела ногой дверной косяк, — говорю ему, морщась от
боли.
Тарас не останавливается, а лишь прибавляет шагу. Достигнув
медицинского кабинета, он открывает дверь и вносит меня в него. В
кабинете очень светло и пахнет нашатырем. Доктор сидит за столом, в
белом халате и что-то усердно пишет на бумажках. А после, я замечаю
сидящего Матвея на скамейке.
— А у вас что? — спрашивает доктор.
— Мы с ней вместе были на стадионе, — перебивает меня Матвей,
отвернув голову. — Тоже пострадала.
— Ухаживайте ее вот сюда.
Тарас без, лишних слов, аккуратно опускает меня на скамью,
стараясь на задеть правую ногу, которая болит.
— А вы свободны молодой человек. Подождите за дверью, — говорит
врач.
Тарас немного медлит, а после, шепотом говорить: я рядом.
Разворачивается и удаляется прочь.
— Ай, чертом принтер! — восклицает доктор и встав с места,
устремляется за ширму. Мы с Матвеем обмениваемся холодными
взглядами, а после, когда врач выходи из-за ширмы, он по учительски
говорит:
— Никуда не уходите, я за бумагой.
И выйдя из кабинета, оставляет нас наедине с Матвеев.
Как только дверь захлопывается, я поднимаю свой взгляд на парня,
а он, в свою очередь, поднимается с кушетки и в два шага,
оказывается около меня.
Интересно, что ему нужно еще?
Я смотрю на Леру невозмутимым взглядом. Эта маленькая девочка,
прям таки вжимается в себя от страха. В голове мелькает мысль: чего
ты боишься, милая? Её глаза выдают наружу все, что она таит внутри:
страх, непонимание, любопытство. Я усмехаюсь, складывая руки на
груди, продолжая буравить взглядом.
— Что ещё? — не выдерживает она, спрашивая таким голосом,
словно, в чем-то виновата. Я лишь усмехаюсь в ответ, и наклоняюсь
вперёд. Наши лица ровняются, и, мне чудится, словно я слышу
неровный пульс Леры.
— Да так, — роняю слова так спокойной, что от своей же игры
захватывает дух. — Хотел удостовериться, что с тобой все в
порядке.