— И ты ему веришь? — парень скосился
на Муайто, уровень раздражения которого снова стал понемногу
увеличиваться. — Но ведь он дальше и сам не бывал. Какой смысл в
том, что он с нами прётся? Я же вижу, что он с удовольствием
драпанул бы отсюда в другую сторону. На кой он нам такой?
— Мы, если ты не в курсе, через земли
орков едем, — в отличие от краснокожего, и голос, и эмоции гоблина
продолжали оставаться ровными, хотя какая-то непонятная
озабоченность всё так же продолжала в нём присутствовать. — Можем в
любой момент встретить какое-нибудь племя. Меня они не тронут в
любом случае. А вот вам, если даже вы со мной едете, безопасность я
гарантировать не смогу. С человеками орки особо не ладят. На
большой отряд, может, и не нападут, а такой, как наш, им только в
радость перерезать будет.
— Человеки оркам враги, — убеждённо
заявил Муайто, согласно качая головой. Он снова смог себя сдержать
и успокоиться. — С тех времён, как они в этот мир пришли и на
Ушедших напали.
— А если вас сопровождает орк, —
перебил краснокожего гоблин, — вы считаетесь его гостями. Есть шанс
добраться до цели. Да и ещё кого, опять же, встретить можно. Тех же
серых. А Муайто, сам видишь, воин хороший.
— Был бы хороший, в плен бы не
попался, — чуть склонив голову набок, довольно прищурился Ярик,
видя, как закаменела спина орка, вздувшись напрягшимися мышцами. А
эмоции полыхнули, словно спрыснутый бензином сухой хворост.
— Ты чего к нему привязался? — ткнула
его в бок Агая. — Уймись уже.
— Я специально, — склонившись к ней,
шепнул парень. — А то чего он: едет, молчит, фигню про нас всякую
думает.
Муайто же придержал коня, остановился
и развернулся к подъезжающей к нему парочке. Его лицо не выражало
никаких эмоций. Он казался спокойным, как сто индейцев. Но Ярик
ясно видел, какой вулкан клокочет сейчас у него внутри.
— Я пообещал коблу проводить вас до
цели, — голос орка тоже оставался ровным и спокойным. — Племена не
станут вас убивать. И я не стану, хотя сделал бы это легко и с
удовольствием. Орки лучше человеков и сильнее. Орки храбрые. Они,
как волки, нападают на врагов молча и молча рвут им глотки. А
человеки такие же брехливые, как и их пёсы. Любят шуметь, сотрясая
воздух, и нападают, лишь когда их много.
Он замолчал и выжидающе уставился на
Ярика. Его взгляд, казалось, обрёл физическую силу и плотность. Вся
бурлящая в орке злость превратилась в невидимый пресс, стремящийся
смять и сплющить в лепёшку волю парня, да и его самого до кучи.
Наблюдать за подобным в состоянии сатэ — значило ощущать всю мощь
такого давления в сто раз сильнее. Но одновременно с этим,
непонятно почему, Ярик ощущал какую-то подпитку, позволяющую не
только стойко выдерживать буйный орочий напор, но и быть уверенным
в собственных силах и возможностях одолеть Муайто. И эмоционально,
и физически. И перестать быть для него врагом, что куда важнее.