Надо держать ухо востро. Этот тип вполне может напоить нас
самих. Нашим же отравленным вином. А пока мы будем валяться и
думать, что он уехал на охоту, Собеслав умчится на разведку. И
узнает, что Ярослав уже под Червенем. Тогда нам точно каюк.
— Как тебя зовут, мой друг? — спросил меня военачальник. Цепко
схватил за руку, когда я проходил мимо. — Ты выглядишь достойным
человеком.
Вот дерьмо. Почему они все меня замечают? Что у меня, огненный
знак полыхает на лбу? Или руки и ноги заканчиваются когтями?
— Я Гуннар, сын Сторолфа, — ответил я и поглядел в синие глаза
Собеслава.
Интересно, что он теперь скажет? Тоже примет меня за бандита?
Лишь бы не за вражеского агента. Как говорится, хоть горшком
назови, только в печь не засовывай.
— Молодец, Гуннар, — сказал Собеслав тихо. Отпустил мою руку.
Потом взял меня за цепочку с крестиком. Затем за вторую. С
серебряным молоточком Тора на конце. — Ты поклоняешься двум богам?
Старым и новому? У вас это разрешено?
Так и что это значит? Лейф и остальные наши люди остановились у
полога. Напряглись в ожидании новой вспышки гнева. Если Собеслав
снова устроит истерику, то и в самом деле может выгнать меня.
Вот проклятье. Что ему сказать? Такое, нейтральное. Чтобы он не
сошел с ума.
Пару мгновений я раздумывал. А потом плюнул. Да пошел он к
чертовой тетушке, этот придурок. Пусть попробует меня выгнать.
Прикончу на месте. Собственноручно. Он как раз в моей
досягаемости.
И я сказал то, что думал:
— Молоточек Тора - это дань традициям. И память об отце. А
крестик - мои нынешние верования.
Собеслав пристально глядел на меня. Молчал. Все стояли и ждали
его ответа. А он вдруг улыбнулся.
— Отлично, Гуннар, отлично. Иди. Приходи вечером. Поговорим о
старых и новых богах.
И тоже похлопал меня по плечу. Уф. Словно гора с плеч. Я
тихонько вздохнул. И вышел из шатра вслед за Лейфом. Остальных
наших ребят Собеслав не остановил.
— Лешек, останься! — резко крикнул он. — Мне нужно дать тебе
кое-какие указания.
Мы пошли дальше, а другой офицер, Воцеслав, сменил Лешека. Он
шел впереди и показывал нам дорогу. А еще сзади шли трое
копейщиков.
Лейф обернулся ко мне. Смотрел свирепо, как будто я должен ему
сто золотых. И уже год как не отдаю.
— Ты можешь состряпать более миролюбивую рожу? — спросил он.
Интересно, как это сделать? Провести косметологическую операцию?
Разрезать рот до ушей? — Почему они все на тебя смотрят? Ты как
красная тряпка для быка.