- Да прибейте его уже! – визгливо крикнул фон Вельтвайт, стукнув
ногой по полу. «Шестерки» переглянулись и немедля ударили с двух
сторон боковыми. Пригнувшись, пропустил над собой оба выпада,
одновременно ткнув сложенными вместе пальцами в бок одному и с
силой заехав ногой под колено второму. Первый согнулся пополам,
держась за кровоточащий бок – кажется, силы я не рассчитал – а
второй припал на потерявшую чувствительность ногу. Не теряя
времени, коротким движением ударил ему в висок, отправляя в
бессознательное.
Второй к этому времени, ругаясь сквозь зубы, отпустил
кровоточащую рану и, судя по решимости в глазах, замыслил биться до
смерти. Вон, даже энергия в теле волной выплескивается наружу, бьет
по нервам. Зря, дружок, такое расточительство непростительно. Как
ты думаешь победить, не контролируя целиком и полностью все свои
действия и даже свой организм?
- За всю жизнь я проиграл лишь дважды, - заговорил вдруг боец.
Тяжелый, лишенный надежды взгляд уперся в меня, плотные, почти
бесцветные губы с трудом разлепились, чтобы произнести эти слова. –
Своему отцу, и своему старшему брату. И никогда прежде ни один
сопляк не смел даже нанести мне удар, не говоря о ранении. Ты
хороший воин, но тебе не хватает некоторых качеств. Даже если
убьешь меня, нашего господина тебе не схватить.
- Я бы не был столь категоричен, - хмыкнул я, почесав
подбородок. – Да и наш с тобой бой все еще не окончен, чтобы делать
поспешные выводы. Лучше нападай.
Он коротко рассмеялся, затем сделал один лишь небольшой шаг
вперед – и широкая волна силы ударила в мою сторону, хлестнула по
лицу, разрывая кожу, зацепила одежду, превращая в рваное
тряпье.
Что за вихрь? Разве можно настолько выпустить внутреннюю
энергию, чтобы нанести урон, не касаясь внешних объектов?
«Шестерка» шагнул еще раз, на пределе сил, скривившись от боли,
выбросил вперед правый кулак, целясь мне в грудь. Я выставил ладонь
и с легкостью заблокировал этот, до смешного бессильный, удар. Боец
улыбнулся и, рухнув на колени, склонил голову, окончательно теряя
жалкие крохи энергии. Чувствуя, как оборвалась нить его жизни, я
невольно вздохнул.
- «Ветер Смерти» - весьма эффективный прием, забирающий
жизненную силу адепта, приумножающий ее и превращающий в
смертоносное оружие, способное нанести вред даже Мастеру, -
заговорил вдруг Ирис. Я покосился на очкарика. Он поправил галстук,
взглянул на жену и детей, которых чудом не задели наши удары, после
чего неспешно направился ко мне.