- Твоя способность? – прошептала Иоко, накрыв мою ладонь
своей.
Я кивнул.
- Она самая. Нестабильная штука, которая может разорвать меня
изнутри, если использовать слишком много. Не могу рассказать, в чем
заключается принцип её действия. Чуть позже, ладно?
Девушка мягко улыбнулась.
- Как только сочтёшь нужным.
Макс тоже кивнул, скривившись от боли. Похоже, руку другу
поломали знатно. Ну, до свадьбы заживёт, так, кажется, принято
говорить здесь?
Некоторое время мы молчали, потом Макс принялся рассказывать
забавные истории из своего детства, Иоко, чуть помедлив,
присоединилась, поведав увлекательный рассказ о том, как она
разбила любимую вазу отца и потом пряталась по всему дому, опасаясь
гнева старика.
Выговорившись, оба уставились на меня. Я фыркнул и пожал
плечами.
- Знаете, со мной ничего особо интересного не происходило, если
не считать того случая, когда я подавился бутербродом и, как
следствие, стал тем, кем вы привыкли меня видеть.
- Серьезно? – глаза Макса стали соизмеримы с блюдцами.
- Вроде того. Как выяснилось позже, я случайно сломал печать,
сдерживавшую силу, и, благодаря еще одному моменту, сумел быстро
наверстать упущенное.
- Выходит, ты не совсем врождённый сверх? – прошептала Иоко.
- Как знать. Бабуля могла бы поспорить на этот счёт, но мне
плевать, если честно. Какое значение имеют события прошлого, когда
главное – что будет завтра, и что есть сейчас.
- Ты прав, - качнул головой Макс. – Ты наш друг, и нам не стоит
думать, что могло бы измениться.
Тиба хотела что-то сказать, но дверь в палату открылась и зашёл
улыбающийся Меньшиков.
- Здорово, орлы! – приветствовал он нас. – И молодая
девушка.
- Аркадий Николаевич, вот уж не ожидал, что вы так скоро нас
навестите, - усмехнулся я. – А как же постельный режим?
- Да к черту его! Уже ничего не болит, только чешется, а эти, в
халатах, только и твердят, что «лежите, лежите». Тьфу!
Директор выглядел более живым, чем раньше, может, вследствие
долгого отсутствия нормального общения, а может, счёл нас
достойными показать настоящие чувства.
Иоко пересела на краешек кровати, освободив стул для Аркадия
Николаевича. Усевшись, тот коротко рассмеялся и покачал
головой.
- Надо же, за всю жизнь ни разу не приходилось благодарить за
спасение детей. В стольких переделках побывал, и на вспомнить, но
ребятишки в моих спасителях не числились. Спасибо вам, парни, буду
обязан.