И он уходит назад, чтобы поймать мой
слипстрим! Которого, конечно же, для контратаки не хватит.
Я опять лидирую!
Но на этот раз сделаю всё и даже
больше, чтобы это место у меня не отняли.
Габсбург же позади обратно проходит
Лизу, а Йоэл примерно на секунду отваливается от Каллума. Всё
правильно: я здесь не один. И надо учитывать всех, никого не
упускать из виду. Иначе можно проморгать нечто очень и очень
важное.
Норрис пробует атаковать Дарувалу,
Форман отыгрывает место назад… Ё-моё, что творится! Вперёд, вперёд,
уезжаем от них!
Тройная борьба Айлотта, Габсбурга и
Эрикссона; в середине пелотона разбираются между собой «ВАРы»… Да,
так держать! Монца не должна быть скучной! Вуху-у!..
Пятый круг. Я увеличиваю отрыв,
Дарувала не может за мной угнаться! Я как будто надышался веселящим
газом – почему мне так хочется смеяться во всю глотку, проходя
вживую изъезженные в виртуале тысячи раз повороты? Без сомнения –
это моя любимая трасса. Хоккенхаймринг, на котором я одержал пока
что единственную победу в «трёшке», с ней точно не сравнится.
Лиза обгоняет Ландо, в конце первой
десятки зарубились две «Премы»… Что может быть лучше острой, равной
борьбы, в которой у каждого есть шанс выдвинуться?
Это и есть дух гонок.
С третьего по седьмое место всё
буквально бурлит, и я уже не успеваю отслеживать, кто на каком
месте. Посмотрю потом – в финишном протоколе.
Пауль молчит – и правильно делает.
Нечего меня сейчас отвлекать. Особенно когда машина работает как
часы, а я с Дарувалой на хвосте, но чуть в отдалении, отъезжаем от
основного пелотона. А то ведь могу и ошибиться… Так что мы не
рискуем.
Заканчиваю восьмой круг. С пит-лейна
вывешивают табличку:
19P1
‘44”6
27 +0.9
31 FL ‘44”4
Ого, как Норрис ускорился-то. И Лиза
следом за ним – парочка «Карлинов» понемногу отрывается от своей
группы. Надо бы и мне увеличить темп. В конце концов, шины должны
позволить. Им даже двадцати кругов нет, считая квалификацию.
– Пятнадцать минут, – коротко говорит
вдруг Пауль.
Время, оставшееся до конца основного
тайминга.
– Понял.
Надо продержаться. Это ведь не так
долго, да?
Круг, за ним ещё один… Ощущение
времени пропадает, остаётся только пространство, сквозь которое
мчусь я – сгусток плоти внутри пятисоткилограммовой пули из
углепластика. Все другие вещи теряют значение; я растворяюсь в море
чистой скорости. Наверное, это и есть нирвана – когда личность
просто отключается, смытая потоком невыразимых словами чувств.
Теперь даже без «тумблера»… как в том году в Имоле.