. Он построил типологию поведения индивидов в зависимости от разделяемых культурных целей и применяемых институциональных средств. Несмотря на то, что в понимание термина «отклоняющееся поведение» стереотипно заложена негативная коннотация, еще в XIX в. Эмиль Дюркгейм сформулировал положительные значения девиации, среди которых подтверждение культурных ценностей и норм, уточнение границ морального в обществе, усиление социального единения, реализация социальных изменений
[23]. Так, например, после событий 11 сентября в США произошло сплочение американского общества, осознание идей национальной безопасности. Девиантные действия террористов повлекли за собой военное вторжение в Афганистан и Ирак.
Из различных теорий международных отношений проблематика социального контроля, социальных отклонений и социализации наилучшим образом представлена в доминирующей теории – реализме. Важнейшим понятием для реализма является понятие системы международных отношений, ограничивающей возможность агентств (государств и других образований, осуществляющих социальное действие на международном уровне) и агентов (т. е. их представителей) осуществлять социальное действие. «Агенты и агентства действуют; системы как единое целое – нет, – пишет основоположник неореализма в теории международных отношений Кеннет Уолтц, – однако действия агентов и агентств ограничены структурой системы»[24]. И далее: «Первый способ, позволяющий структуре оказывать влияние, заключается в социализации, которая ограничивает и формирует поведение»[25]. Приверженцы реализма настаивают на том, что государства несвободны в выборе социального действия, что их возможность выбора ограничена системой. Система осуществляет социальный контроль действий государств на международной арене, однако если то или иное государство предпринимает действия, направленные на дестабилизацию системы, мы узнаем об этом не от самой системы, которая, по Уолтцу, не осуществляет социальных действий, а из заявлений официальных представителей других государств. Например, начало войны в Ираке в 2003 г. было воспринято во многих странах, в частности в России, в качестве действия, способного дестабилизировать систему международных отношений. Так, 21 марта 2003 г., на второй день Иракской войны, российский Президент Владимир Путин заявил, что «военная акция против Ирака – это решение, чреватое трудно предсказуемыми последствиями, в том числе ростом экстремизма»