А потому мне надо отключить голову и сосредоточиться на процессе. Я умею выполнять монотонную работу, она меня не раздражает и не напрягает, если я знаю, зачем мне это нужно. А мне сейчас это очень нужно, выхода нет.
– Ого!
Я вынырнула из гороховой пыли, чтобы посмотреть, кто это решил посчитать производительность моего труда.
Я не слышала, как подошла Людмила, а она стоит рядом и смотрит на ящики, полные пакетов гороха, с озадаченным интересом.
– Это же сколько ты сегодня… Две нормы сделала?
Я пожала плечами – тут все три, скорее, и я успела.
– Даже три, я думаю, – продолжает Людмила. – Это зачем же ты?..
– Да разве она сама?! – Валька тут же вмешалась. – Георгий тут который уж день бегал вокруг нее, ныл все: ротозеев понабирали! А потом часа три назад Санька привез еще пять мешков и говорит: велено нафасовать до конца дня. Ну, вот она и фасовала.
– Головы не подняла за день, в туалет – и то не сбегала и не обедала. – Тетя Паша тоже решила наябедничать. – Который день он девку пилит ни за что, а она, знай, работает молча, а ему это, может быть, обиднее всего – что молчит, значит.
– Георгий, значит? – Людмила прищурилась, потом снова обратила взор своих маленьких серых глаз на ящики, в которых громоздились бесчисленные пакеты с горохом. – Ну, за переработку тебе заплатят, конечно, тут разговору нет. Но больше такой стахановский подвиг повторять не надо, норму сделала – все, встала и ушла.
Она взяла из ящика пакет наугад и бросила на весы.
– Вес точный. Ладно же. – Людмила достала из кармана потрепанный блокнот, что-то написала в нем, оторвала страницу и вручила мне. – Ступай сейчас в кассу, деньги получишь по факту, чтоб потом бухгалтерия не путалась, мы-то официально твою переработку провести никак не сможем.
– А касса где?
– В центральном корпусе, на первом этаже. Ступай прямо сейчас, а я Васильевне позвоню, чтоб выдала без проволочек.
Я встаю, ощущая, как затекло все тело. Эта работа меня убивает, но она мне очень нужна.
Офис с большими стеклянными окнами, внутри светло и уютно, столики девчонок-менеджеров расставлены так, чтоб они не мешали друг другу и свет падал одинаково. На стойках цветы, ряд пальм и фикусов отделяет рабочую зону от небольшого пространства с круглыми обеденными столиками.
Да, обстановка знакомая.
Касса – стеклянная будка в углу. Я сую в окошко записку, которую мне выдала Людмила.