Чалдонская тетрадь. Стихотворения и поэмы - страница 2

Шрифт
Интервал
ночного запоздалого осеннего дождя.
И лиственные шорохи ли, дождика накрап ли
опять мешают спать мне, что-то важное твердя.
И рад бы побеседовать я с ночью разговорчивой,
ведь то, чего не высказал, нейдёт из головы,
но очень трудно следовать за речью неразборчивой
густеющего дождика, редеющей листвы.
Так что же означают эти странные созвучия?
Природа откликается сознанию в ответ?
Иль в шуме, сходном с говором всего лишь волей случая,
ни смысла, ни значения, ни даже знака нет?
Себя венцом творения зовём, но тем не менее
над пропастью безумия удерживает нас
не опыт человечества, а наше неумение
припомнить миг рождения, представить смертный час.
Октябрь – ноябрь 2001

Место

Без больничной канители,
без врачей и нянек,
дома, в собственной постели,
умер старый Янек.
Он ушёл, не просыпаясь,
утром, на рассвете,
безмятежно улыбаясь,
как малы́е дети.
Место выбрали под вишней…
Чередою длинной,
по традиции давнишней,
шли за домовиной.
За роднёй плелись к могиле
жалостно старухи.
– Жил покойный, – говорили, —
не обидел мухи.
Было это в полдень, в самый
зной, в июле месяце…
Вдруг раздался крик из ямы:
– То ест мо́е мейсце!
Глянула вдова в могилку —
развела руками:
Маню, местную бобылку,
увидала в яме.
– Совести, Марыся, нету?
Или неба мало?
Кто же знал, что вишню эту
ты облюбовала?!
Не пугайся, гнать не стану,
да и не под силу…
– Люди, выройте Ивану
новую могилу!
…Маня, по мирским понятьям,
человек хороший.
На часовенку с распятьем
собирает гро́ши.
И у Господа покою
просит ежечасно.
И грозит вдове клюкою,
а за что – неясно…
Снова под июльской высью
вызревают вишни.
Но призвать к себе Марысю
не спешит Всевышний.
Август – декабрь 2001

Свет

На пути от пелёнок до тех полотенец,
на которых в могилу опустится гроб,
мы не ведаем, что ощущает младенец —
страх явленья на свет или просто озноб?
Мы не знаем, о чём помышляет умерший —
не покойная плоть, а живая душа,
что уходит из тела, как рыба из верши,
на свободу (иль в новую клетку?) спеша.
Вызывающим души усопших не верьте:
только нежить откликнется ведьме в ответ.
А воскресшие после клинической смерти
лишь припомнят колодец, ведущий на свет.
Но из тысяч достигнувших края колодца
хоть один человек возвратился назад?
Пусть расскажет – куда же идти нам придётся,
и хорош ли тот край, и похож ли на сад.
Оттого мы испуганно медлим у гроба,
что за ним обрывается видимый след…
Следующая страница