Сначала готовишься к полёту – садишься в ракету – важно почувствовать себя, страшно – все ли системы работают? Если что-то пойдёт не так – ракета отклонится с курса, а если очень не так, сработает, как бомба. И приходится сверяться с кучей списков (интроекты) для проверки. И простраивать безопасность (Хэдфилд пишет, что ещё в авиации приучил себя постоянно задавать гештальтистский вопрос «Что ещё способно меня убить?»).
А потом взлетаешь в космос – тряска постепенно утихает – и наступает невесомость. Можно теперь и с соседями по полёту поговорить – обустроить быт. Позвонить домой – на Землю. А когда корабль пристыковался к МКС – можно проявить нежность – поздороваться, и заняться выполнением программы полёта. В чём-то эта программа повторяет то, что уже было – и правильно, потому что полёты Гагарина и затем Леонова сделали безопасным выход в космос. Это стадия проекций.
А потом в программе наступает момент, когда нужно сделать что-то, что ничего ещё до тебя не делал, или ты сам не делал – расширить возможности себя или Земли – сделать маленький шаг человека и большой шаг для Человечества – после этого по проторенной дороге будет легче пройти. Но сходу на Луну летать без отработки технологий на орбите лететь самоубийственно. Это стадия ретрофлексии.
Конец ознакомительного фрагмента.