– Что, дед, ссышь? – громко хмыкнул морпех.
– Хрен с тобой, пошли, только не сбеги, – вдруг согласился дед и направился к выходу.
За ним пошёл небрежной походкой морпех, следом встал старшой, потом Яков, повалили и остальные. Я протиснулся тоже.
Когда спустились с крыльца, и дед сделал шагов пять под горку, его остановил морпех.
– Не надо далеко ходить, и так всё ясно.
– Пожалуй, – согласился дед, развернувшись.
Морпех схватил его за отвороты телогрейки, прикидывая, очевидно, как лучше свалить.
– Бить я тебя не буду, старый ты, а вот поклониться мне придётся, – пьяно ухмыляясь, проговорил верзила в форменке.
– Крепко держишь, и не вырваться, – вдруг съехидничал дед. Руки его висели вдоль тела.
– Что он делает? – Со страхом подумал я, – зачем злит? Ведь парень-то здоровый и выше деда.
– Крепче держи, а то не удержишь, – снова сказал дед, слегка отступая назад.
– Удержу, – сквозь зубы выдавил морпех.
У него даже пальцы побелели… Вдруг дед рявкнул ему в лицо, да так, что вокруг все вздрогнули:
– Полундра!
Сам он схватился за форменку со значками, которые полетели на землю, и резко, спиной, опрокинулся назад, под горку. Правая нога его упёрлась в живот морпеха. В момент, когда дед лопатками, с согнутой колесом спиной, коснулся земли, я увидел, как его правая нога с силой разогнулась. Противник перелетел через него и грохнулся во весь свой рост. Дед же, перекатившись через голову, вскочил на ноги и встал над поверженным, со сжатыми кулаками.
В это время на горушке, ближе к пивной, где стояла толпа растерянных зрителей, раздался крик:
– Бей их, мужики!
Началась драка. Хотя на драку мало похоже. Было избиение. Золотозубому вожаку дали в ухо, и его кепочка серым блином покатилась по земле. Когда он хотел ответить обидчику, его ещё раз ударили, по затылку, так, что он упал на колени, и тогда его начали бить сапогами деревенские мужики. Видно было, что он здесь всех достал. Двух малолеток, что были с ним, нахлопали по ушам и выпроводили пинками.
Минуты две морпех ничком лежал на земле, видно, расшибся о каменистую горку. Открыл глаза, перевернулся на спину и увидел деда в стойке.
– Сынок, ты не расшибся? – участливо спросил дед.
– Ни хрена себе, музыка, – пробормотал тот, мотая головой, – а ты, дед, не прост.
– Извиниться не хочешь?
– Ну, извини…