***
Мы еще долго шли вдоль окрестностей Поломы, где, когда-то, имели счастье быть беззаботными детьми, слоняющимися по залитым солнцем дворам и игровым площадкам. Мы шли до тех пор, пока не добрались до мемориала, учрежденного мэром города, и люто ненавистного всеми Корпусовиками, знающих о его существовании, ведь это одно из немногих напоминаний о том, что не все согласны с порядками, которые они установили, и многие всё еще готовы пожертвовать жизнью ради свободы и справедливости.
– Прости меня, Омичи, я не смог спасти тебя, как и их всех. Теперь ты дома.
Я положил тело на землю, рядом с памятником, ведь времени предать её земле, у меня не было. Еще одно дело нуждалось в немедленном завершении. Горечь пережитых утрат смешалась с новой болью, полностью раскрыв Дэнкай, и даровав доселе не изведанную мощь, знакомую не многим. Всё как-то слишком быстро, но на остановки нет времени.
– Дэнто-Дэнкай: Перемещение.
Часть вторая.
Переполох в Поломе
С холма, где находился мемориал, открывался красивейший вид на город из всевозможных. Даже в такую погоду как сейчас. По разноцветным крышам стекали струи воды, заливая улицы, козырьки магазинов, размещенных на первых этажах зданий, и клумбы с тюльпанами, сезон которых наступил совсем недавно. Где-то там, в нашем прошлом, мы счастливы и смеемся над Кинку, что по-дурацки повис шортами на заборе, которые вот-вот порвутся, и Монмо, пытающемся помочь ему слезть. Но всё это было давно. Небо било землю разрядами, деревья клонились к земле, а люди прятались за бесполезными зонтами. Я видел как город дышит и живет. Однако, отсюда же виднелась и уродливая покатая крыша штаба Корпуса, не главного, но достаточно важного стратегического объекта системы комплексов. Нарыв, на теле каменного гиганта, названного Поломой. Именно туда мне и нужно было попасть. Пока сила моих глаз находилась на своём пике, я был обязан отомстить. И к черту план, ведь он изначально был провальным. Я сделал то, что должен был, и сейчас сделаю.
– Дэнто-Дэнкай: Перемещение.
***
– Мамочка смотри там дяденька в небе! Мам, посмотри, ну, пожалуйста!
Малышка Инуги рвала мою руку вниз, показывая пальцем туда, где начинался дождь, в самое его жерло. В нескольких десятках метров над нами и правда кто-то будто парил в воздухе, почти незаметный под таким бешенным ливнем. Я не видела его лица, но почему-то точно знала, что этот человек несчастен, он казался частью этих туч, чем-то серым и унылым, на фоне обыденного солнца, что царило в Поломе. Дождь это его вина.