Перед тем, как читатель начнёт чесать в голове от недоумения, позвольте мне объяснить весь этот обряд немного подробнее. Монахи не просто сидели с закрытыми глазами, – это было только начало, – они ещё вели счёт своему дыханию:
«Раз»… «Два»…
«Раз»… «Два»…
«Раз»… «Два»…
Примерно так.
Настоятель монастыря называл этот обряд «взглядом в поток сердцесознания». Маленькому монаху не нравилось делать это, выглядевшее бессмысленным, упражнение. Просидев десять минут, он начинал чувствовать боль в ногах, а мечтами своими уносился в далёкие страны; ему грезилось, как он знакомится с жителями экзотических мест. Проведя в такой позе несколько часов, он целиком скрывался в тумане воображения и отключался; чтобы привести его в чувство, настоятелю приходилось легонько коснуться тростью его головы. Иногда же из тумана мечтаний его выводила не трость, а ракета.
Объясню ещё подробнее. Как я уже говорил, в этой укромной долине долгое время шла война. Никто в общем-то и не знал, с чего она началась. Может из-за засухи? А может жители долины перессорились еще до нехватки дождевой воды? Никто не был уверен на все сто. В любом случае, время от времени недалеко от монастыря постреливали ракетами. Они никогда никуда не попадали; только делали много шума. Голова от него просто раскалывалась!
Маленького монаха такая ежедневная канонада просто доставала. Что это за забава – слышишь, как стреляют, а не слышишь отдалённого грохота разрыва. Странное дело! Настоятель повторял маленькому монаху:
– Не прислушивайся ты к этим ракетам, сынок. Они никогда ни во что не попадают и ничего плохого тебе сделать не могут. Вслушивайся в своё дыхание и обращай внимание только на него. В этом путь к твоему спасению.
Увы, маленький монах оставался глух к этим советам. Он предпочитал переноситься мыслями в экзотические страны. Так или иначе, подсчитывание собственных вдохов и выдохов казалось ему занятием весьма глупым.
А если вдуматься, то он вообще не понимал, как оказался в этом монастыре. Если бы Вы его спросили, то он сказал бы Вам, что находится в монастыре столько, сколько себя помнит. Память его просто дурачила. Однако никто в монастыре не знал, когда он приехал сюда и почему он тут остался. То, что никто не помнил деталей, связанных с его приездом, несказанно удручало маленького монаха.