И да, это было большим и священным жертвоприношением Польше, когда маленькие дружелюбные лица провожали меня, а поезд отъезжал к тем другим встречам с напряжением в святом спокойствии.
Всего за несколько минут и секунд:
Представьте себе, я теперь в австрийской столице, чьи жители без мыла в задницу влезут. А это всего-навсего полая и пустая старушка Вена со своей анархистской музыкой и большим, тяжёлым и тонким «чёрным напряжением». Эта громогласная и неудачливая столица-бедолага была теперь не больше чем большим и изношенным музеем. Она как безобразная ухмыляющаяся голова без туловища, и тут я встречаю покачивающегося на волнах венского мастера «белого напряжения», самого известного и прибитого космического альфонса австрийской столицы; и теперь я вбегаю в комнату, увешанную побрякушками, чтобы побыстрее усесться, и это время для «пуджи», в которой Сарасвати встречается с Дон-Жуаном в этом огромном совокупном жертвоприношении австрийцам, которые дали миру и Шуберта, и позднее Гитлера, Гайдна и Малера, и Витгенштейна, а потом и старого беднягу Зигмунда Фрейда, изнывавшего от скуки, разбитого и ждущего смерти со своим огромным усталым безразличием, которое было теперь свидетелем того, как старый мир подходил к своему самоубийственному исходу.
И теперь я застрял в этой большой и воинственной машине потребления, и чувствую как мурашки бегут по спине, и вся эта ненормальная тяга к «ябъюмам», что теперь входит в моду; и она так далеко от этой устрашающей сверхэффективности в паре с дорогим и негостеприимным кичем под маской культуры; живёшь будто в необъятной картинной галерее, в которой отдаётся эхо «блицкригов» и глубоких котлованов для штабелей жертв, и это дом для всех печально известных личностей целой Европы и это же большое неприглядное кладбище пропитанных пылью империй; м-да, хоть сейчас на дворе и 1993-й, а всё кажется, что 1919-й.
Затем, оплывающий жиром поезд-воронка на короткое время останавливается в чудаковатом новом королевстве Словакии с её невзрачной столицей Братиславой, и я слышу, что отсюда недалеко до старого и любимого крысами замка колдуна в Девине. Это именно тут, на этом клочке огромной мощи, где тайные реки сливаются в противоречивый туман, и многие отдали свои жизни, чтобы теперь владеть этим холмом, и именно здесь, где когда-то проходила интеллектуальная граница и рубеж времён старой Холодной Войны, создавалось впечатление, что все большие и безобразные демоны куда-то на время исчезли.