– Я думал что вещей будет больше, а ты, выходит, ненадолго? – выдохнул он, усаживаясь. Лара машинально пристегнула ремень безопасности, Володя посмотрел:
– Боишься? Не бойся, я осторожно езжу.
– Привычка, – улыбнулась Лара.
– Зачем вы уехали? Здесь деньги, а там что? – он смотрел на Лару с досадой, как будто своим отъездом она нарушила его планы.
– Почему ты считаешь, что здесь больше денег? – спросила Лара, считая разговор в целом бессмысленным, но нужно было что-то ответить.
– Тут можно зарабатывать, полно интересных возможностей, а там – скука, правила и потолок.
– Эта скука называется стабильность, – мягко улыбнулась Лара.
– Тебе решать. Кстати, надолго приехала? – Володя внимательно следил за дорогой, отрывисто стреляя фразами.
– Не знаю еще. Расскажи, что здесь у вас нового?
– Да по-старому все. Новостей много, всего не упомнишь, но все по мелочи, существенного ничего.
Так, ни о чем, они поговорили еще минут пятнадцать, пока ехали до офиса. Володя довез ее и уехал, сославшись на встречу. На прощание сказал, дотронувшись до рукава пальто:
– И конечно, прими мои соболезнования, тяжело это говорить. Виктор был отличным парнем. Очень порядочным. Ты звони, если будет что-то нужно, хорошо?
– Конечно, Володя. Спасибо тебе.
Лара смотрела вслед его машине. Она заметила кафе через дорогу, и решила сделать передышку перед визитом в офис. Вошла, заказала кофе скучающей официантке.
– А Вы не хотите посмотреть меню?
– Нет, спасибо, мне только кофе. У Вас можно курить?
– Да, сейчас принесу пепельницу, – недовольно процедила девушка с неухоженными волосами и макияжем «под вампира».
Лара села за столик и вытащила сигареты. Стол и стулья были пластиковыми, скатерти не было. Кафе, похоже, открыли недавно – когда она уезжала, его здесь не было. Но оно уже успело приобрести запущенный вид.
Она вспомнила, как уезжала из Украины три года назад. Промозглым ноябрьским вечером она села в такси, чтобы уехать на вокзал. Виктор улетел месяцем раньше. Лара попросила сотрудников не провожать ее, не любила прощаний, когда слезы льются сами собой, больше от сентиментальности обстановки, чем от истинной грусти.
Лара уезжала с тяжелым сердцем. Ей было плохо здесь, но она вовсе не была уверена, что там будет хорошо. При мысли об Англии в воображении возникала мрачная картина дождливого и туманного Лондона, безвкусной английской кухни и грязного пугающего метро.