– Какого запасного? – Антифик попятился от окна. – Уходите! Я в милицию буду звонить!
– А может, лучше в скорую? – Полынцев зверовато осклабился, ухватив паренька за грудки. – Ах ты, сучок! И ты ещё милицией грозишь?
Лицо паренька исказилось, задрожавшие губы раздвинулись. И опять «улыбка вурдалака» промелькнула – разноцветно разрисованные зубы.
– Что вам надо от меня? – стал канючить паренёк, вытирая под носом.
Засунув дрожащую руку за пазуху, Полынцев достал фотографию, подмятую на верхнем уголке.
– Знакомо? Ну? Чего молчишь?
Не мигая, паренёк уставился на лицо миловидной дивчины.
– Знакомо, – прошептал дрожащими губами.
Раздувая широкие ноздри, Полынцев продолжал:
– Ты ей дал попробовать? Вот эту дурь… Я спрашиваю: ты?
– Ну, не я бы, так другой кто-нибудь…
– Повторяю вопрос: ты ей дал?
– Ну, я…
Странный гость помолчал.
Часы на стене в тишине равномерно постукивали секундною стрелкой.
– Нравилась она тебе?
Щёки паренька залил румянец.
– Нравилась.
Непрошеный гость задышал тяжело и прерывисто, будто в гору полез.
– Любил, наверно? Говори!
– Да… – В глазу паренька засверкала слеза.
– Ну, вот! – Полынцев криво улыбнулся. – Теперь повенчаетесь! Все браки происходят на небесах!.. Давай, кури, Антихрист! Кури, подонок!
Юноша захныкал, глядя на фотографию.
– Дяденька! – пролепетал он, размазывая слёзы. – Я больше не буду!
Полынцев покачал головой в знак согласия и прошептал: – А больше и не надо. Всё. У меня второй ведь дочки нет. – И вдруг опять он во всё горло закричал: – Кури, Антихрист! Кури, скотина! Кури, ублюдок!..
Паренёк ещё раз попытался выскочить из комнаты и нарвался на чудовищный кулак – будто чугунное ядро в лицо попало. Широко взмахнув руками, Антифик отлетел на диван, задребезжавший пружинами. Посидел, покашлял, вытирая разбитые губы. От боли и отчаянья он уже не понимал, что происходит. Сплёвывая сукровицу на пол, на дорогой ковёр, он поднялся, начал рыться в каком-то ящичке, богато украшенном замысловатой резьбой. Там хранились трубки – целый набор для курительных смесей.
Тонкие пальцы, не знающие серьёзной работы, мелко дрожали, когда он заряжал фигуристую трубку – крошки «безобидных благовоний» падали на рубаху, на пол.
Зажигалка раза три вхолостую чиркнула, выскребая синеватые искры. Юноша отбросил зажигалку – спички взял.