3
Бригада плотогонов побросала пожитки в бараке и, возбуждённо гомоня, заторопилась к избушке на курьих ножках – ресторанчик местного пошиба: труба набекрень, угловое окно заколочено куском фанеры; на дощатой стене рядом с дверью мелом начертано: «К нему не зарастет народная тропа!» И это действительно так – твёрдая тропа натоптана хоть летом, хоть зимой.
Ресторанчик, будто пчелиный потревоженный улей, наполнился гулом.
– Занимай, ребята, лучшие места, пока с других плотов не подвалили!
– Мы первые! Другие тащатся в хвосте!
– Зато нам и досталось, первым-то…
– Да-да, хлебнули, так хлебнули! И ртом и ж…
– Кобели! – перебил женский голос. – А ну, не лайтесь!
– О! – Воскликнул бригадир Зиновий Зимоох. – Сто лет не слышал бабу! Наконец-то обласкала!
Плотогоны захохотали, рассаживаясь за деревянным, щербатым столом. Рассматривали скромное убранство. Ресторанчик так себе – сирота убогая. Цветные фотографии северных сияний – самая заметная достопримечательность.
Подошла официантка, только что «обласкавшая».
– Что будем заказывать? Зимоох оскалился.
– А сама не можешь догадаться?
– Водки, что ли? Скоко?
– Много.
– Не тяни кота за хвост.
– Кошечку, – поправил Зимоох и попытался погладить «хвост», прикрытый короткой юбкой.
Официантка неожиданно окрысилась.
– Ещё раз лапнешь – мужа позову.
– Ого! – удивился бригадир. – Мы уже замужем?
– Нет, мы вас, красивеньких таких, сидим, дожидаемся.
– Могла бы, ёлки, и подождать.
Презрительно фыркнув, официантка ушла, чтобы через минуту вернуться с казённым, холодным лицом – выпивку поставила, закуску.
– Тёплая встреча на Эльбе, – сказал Зимоох, по-хозяйски разливая по стаканам. – Хорошая баба. Я думал жениться.
Бригада зашумела над стаканами.
– Бугор! Мы сейчас ейного мужа найдём, башку отвернём – и женись, сколько хочешь!
Хохот грохнул за столом – и тут же затих. Бригада уставилась на бугра, который поднялся для торжественной речи.
Физиономия у бригадира крупная, круглая – точно по циркулю. Красная, цвета морёного дуба. Стакан в левой руке – почти не виден – как стограммовая рюмочка. А вот правая рука – увы, во время незапамятного шторма на реке брёвнами раздавленная правая кисть бригадира превратилась в клешню без ногтей – жутковато смотреть с непривычки.
– Ну, что, мужики? Со свиданьицем! Слава богу, все живые, – зарокотал он, снимая помятую фуражку. – А то ведь как бывает? Всяко. Лес рубят – кепки летят… – Это была его излюбленная присказка; перед тем, как взять топор в тайге, он, снимая кепку, постоянно так приговаривал.