Отец – на смертном одре – просил его быть строгим, но справедливым. Так в чём же справедливость? В том, чтобы казнить? Или в том, чтобы помиловать?.. Что ни говори, а сам отец помиловал того разбойника, поднявшего руку на старшего сына.
И снова появилось болезненное, тайное желание: поехать на Столетние Стоны, увидеть разбойника. Что с ним? Раскаялся? Нет ли?.. А этот, который в темнице, как теперь он? А что если пойти к нему в темницу? А? Посмотреть в глаза, поговорить, узнать, кто он такой. Говорят, что – дурохамец. А сам-то разбойник себя выдает за святогрустного человека. Так, может быть, и правда святогрустный? Может, сбился с пути господнего? И может быть, можно ещё наставить его на истинный путь?
Царь поглядел па Распятье, мерцающее над золотым огнём лампадки. И снова он услышал отзвук покойного отца: «Когда тебе не хочется делать что-то хорошее, доброе людям, – подумай о том, что Христос не гнушался даже ноги мыть своим ученикам!.. В каждом человеке – царь небесный. Понтий Пилат когда-то не помиловал – и не стало Христа!»
Отойдя от окна, царь подёргал шёлковый шнурок.
Вошёл Терентий. Заспанный, помятый. Пушинка из подушки застряла в волосах.
Скажи, пускай в подвал, в темницу подадут корыто с водою. Скажи, приду сейчас. – Царь помедлил. – И ещё скажи, пусть приготовят для того разбойника чистую рубаху… Ну что ты раззевался? Рот порвешь!..
Простите, Ваша Светлость. Времени-то скоко… Работаешь, работаешь не подкладая рук… Что там ещё сказать прикажете?
Царь неожиданно вспылил:
Ничего! Иди, спи! Раззевался тут… Раззява!
Терёшка в ухе пальцем покопался.
То есть, как это прикажете понять? Не ходить в подвал, в темницу?
Нет, я же сказал… – Царь отвернулся. – Исчезни с глаз долой!
Слуга улетучился – легкий, бесшумный, как тень. Тихохонько прикрывши дверь, он постоял за порогом, плечами пожал и зевнул. Вернулся к себе и прилёг на топчан, ладошки сделал «лодочкой» – под голову подсунул, блаженно жмурясь. А через минуту бедный слуга едва не рухнул на пол – царь снова дернул шёлковый шнурок, привязанный к колокольчику.
На этот раз Терентий вбежал в опочивальню, как на пожар.
Чего изволите?
Ты на какой подушке спишь?
Терентий растерянно хмыкнул, подумав: «Тут, пожалуй, поспишь!»
– Как «на какой»?.. На мягкой. Не камень же под голову толкать.