Я же, после того как выпустился из школы теней и надел черный
плащ наемника, сразу же спохватился за возможность заработать на
отлове грабителей, и вот уже как два года я выполняю личные
поручения главы городской стражи Фениора Штруса.
― Скажи мне, Артур, ― начал Штрус, стоя у окна и вглядываясь на
торговую площадь, ― сколько золота пришлось бы заплатить человеку,
чтобы тот предал своего командира, короля или родину? ― Затем
добавил, слегка повернув голову в мою сторону. ― Какова нынче цена
за предательство?
Глава городской стражи был уже не молод и имел редкие прямые
волосы цвета сажи, которые едва прикрывали лысеющую голову.
Потертый кожаный дублет скрывал за собой обвисшую кожу, дряблые
мышцы и все то, на что приличная шлюха закрыла бы глаза за весьма
щедрую оплату.
― Я надеюсь, вопрос риторический? ― ответил я, мысленно пытаясь
вспомнить то, за что мог бы отправиться на виселицу.
Штрус мне улыбнулся, разбивая мои переживания:
― Брось, твои намерения меня не беспокоят, Артур. Твоя
преданность нашему городу и семье Трион даже не обсуждается.
― Тогда к чему этот вопрос?
Он дошел до круглого стола, за которым сидел я, схватил глиняный
кувшин и наполнил наши стаканы душистым вионским вином.
― Одна из «пташек» мне напела, что некая таинственная личность
под покровом ночи блуждает по периметру города, внимательно
осматривая наши стены, орудия, систему караула, и записывая эти
данные на бумагу. ― Он залпом опрокинул в себя стакан с вином,
затем отрыгнул и посмотрел мне прямо в глаза. ― Ты что-то об этом
знаешь, Артур?
Я прислонил к своим губами стакан и почувствовал вкус
перебродившей дыни.
― Тебе известно, что последние несколько недель я выслеживал
банду Красных Шипов во всех лесах на западе, востоке и севере. Я
понятия не имею, что происходило у вас в городе.
― Ты хотел сказать, у «нас» в городе? ― Строго подметил
Фениор.
Я хотел было ответить, но суровый мужчина меня перебил:
― Послушай, сынок, нам давно пора было уже это обсудить. ― Его
голос сменился с грубого властного, на теплый отцовский. ― Я уже не
вижу в тебе того мальчишку, что однажды прибился к стенам
Харилькольда в рваной одежде и одной единственной стрелой. Вечно
голодный, озлобленный на весь мир, ты не мог найти здесь своего
места под солнцем.
— Это было больше восьми лет назад, Фениор, нашел чего
вспомнить, ― ответил я.